Пока я томился в этом междумирье, я много мечтал. Мечтал не о жене или сыне, а о Лизе. Я вспоминал нас вместе, её желание меня, моё желание её молодого сочного тела. Я никогда не уставал фантазировать о ней. Нужно было что-то делать. Дело не в её девственности во время нашей первой встречи, дело в другом. Наверное, в её возрасте, молодости, в её желании стряхнуть с себя ограничения, наложенные родителями и окунуться в океан порочных желаний.
Пока я томился в этом междумирье, я много мечтал. Мечтал не о жене или сыне, а о Лизе. Я вспоминал нас вместе, её желание меня, моё желание её молодого сочного тела. Я никогда не уставал фантазировать о ней. Нужно было что-то делать. Дело не в её девственности во время нашей первой встречи, дело в другом. Наверное, в её возрасте, молодости, в её желании стряхнуть с себя ограничения, наложенные родителями и окунуться в океан порочных желаний.
Я часто задумывался над тем, кем она стала. Даже, если бы я остался в городе, мы бы не смогли видеться и я бы не узнал, как она превратилась в опытную настоящую женщину. А если бы узнал, никаких сомнений, она бы очень быстро наскучила мне, а я наскучил ей.
Я часто задумывался над тем, кем она стала. Даже, если бы я остался в городе, мы бы не смогли видеться и я бы не узнал, как она превратилась в опытную настоящую женщину. А если бы узнал, никаких сомнений, она бы очень быстро наскучила мне, а я наскучил ей.
Вот так устроена жизнь.
Вот так устроена жизнь.
Прежде чем в мою жизнь явились Сёстры, я планировал перебраться в другое место. В мире было полно городов, которые можно завоевать. И я думал заняться именно этим. Но всё изменилось после того, как меня забрали.
Прежде чем в мою жизнь явились Сёстры, я планировал перебраться в другое место. В мире было полно городов, которые можно завоевать. И я думал заняться именно этим. Но всё изменилось после того, как меня забрали.
Мне казалось, что меня пытали и истязали целые века. Сёстры сказали, это своеобразный обряд посвящения и скоро он закончится. К сожалению, продлился он несколько лет. Но в этом мире нет времени, нет ограничений. Когда мне сказали, что меня ждало на той стороне, отказываться было уже поздно. Я решил, что меня разберут на части и спрячут на какой-нибудь склад. Наверное, если бы они проявили фантазию, они бы разыграли с моим телом смерть Калигулы от тысячи порезов.
Мне казалось, что меня пытали и истязали целые века. Сёстры сказали, это своеобразный обряд посвящения и скоро он закончится. К сожалению, продлился он несколько лет. Но в этом мире нет времени, нет ограничений. Когда мне сказали, что меня ждало на той стороне, отказываться было уже поздно. Я решил, что меня разберут на части и спрячут на какой-нибудь склад. Наверное, если бы они проявили фантазию, они бы разыграли с моим телом смерть Калигулы от тысячи порезов.