– Дело начинает двигаться, – сказал Нюберг и помахал пачкой факсов. – Начнем с оружия. Пистолет, украденный в Людвике вместе с дробовиком, может быть тем самым, из которого стреляли в национальном парке.

– Может быть? – переспросил Валландер.

– Ты что, не привык за столько лет? На их языке «может быть» означает, что это и есть тот самый пистолет.

– Хорошо, – сказал Валландер. – Это ценная информация.

– Теперь отпечатки пальцев, – продолжил Нюберг. – На дробовике найден отпечаток большого пальца. Еще один хороший отпечаток большого пальца – на винном бокале на месте преступления.

– Совпадают?

– Да.

– Известно чей?

– В шведской картотеке его нет. Но этот пальчик мы разошлем по всему миру.

– Значит, тот же преступник, – сказал Валландер медленно. – Мы так и думали, но теперь знаем точно.

– На телескопе других отпечатков, кроме самого Сведберга, нет.

– И что это значит? Сам Сведберг, что ли, спрятал телескоп в сарае?

– Не обязательно. Есть еще такая штука – перчатки. Преступник мог быть в перчатках.

– Ты говорил о большом пальце на ружье, – сказал Валландер. – А нигде больше в квартире Сведберга этого отпечатка нет? Надо установить, кто устроил там этот кавардак. Преступник или сам Сведберг. Или оба вместе.

– Придется подождать. Но этим занимаются.

Валландер встал и прислонился к стене. Он чувствовал – Нюберг сказал не все.

– А что за пистолет?

– Марки «Астра-Констебль». Таких в стране полно. Особенно их любят в Германии.

– Значит, украден в Людвике? И что, подозреваемых пока нет?

– Я несколько раз говорил с этим Вестером. У него тамошний выговор – половину не поймешь. Он прислал мне все бумаги. Полиция в конце концов закрыла дело – никаких следов. Но по-видимому, этот тип – тот же, кто несколькими днями раньше украл оружие в Орсе. И тоже никого не нашли.