После разговора у него заболел живот. Только этого еще не хватало. Мало того, что убийца может дать о себе знать в любой момент. Теперь на карту поставлены его доброе имя и репутация. Он задал себе вопрос – все ли он сделал, что было в его силах? И ответил – да, все. То, что они до сих пор не поймали убийцу, объясняется не их ленью, незаинтересованностью или отсутствием профессионализма. Просто следствие необычайно сложное, им практически не за что зацепиться. То, что они совершали ошибки, это совершенно естественно. Безошибочных расследований не бывает, но вряд ли это известно Еве Хильстрём.

И после того, как они раз и навсегда отвергли версию с почтальонами и решили наконец, что делать с виртуальным портретом Луи, он рассказал коллегам о звонке. Турнберг забеспокоился и упрекнул Валландера за его нежелание заранее ознакомиться с содержанием статьи.

– Дело не в моем желании или нежелании, – сказал Валландер. – Дело во времени. Сейчас мы так перегружены работой, что просто не имеем права тратить даже час на эту возню.

– Завтра приезжает шеф полиции, – сказал Турнберг. – И министр юстиции. Более неподходящего момента для этой статьи просто невозможно придумать.

Валландер внезапно сообразил, что беспокоит Турнберга.

– О вас там речи не идет, – сказал он. – Насколько я понял, статья целиком и полностью посвящена работе полиции, а не прокуратуры.

Турнберг промолчал. На этом оперативка закончилась. Анн-Бритт в коридоре рассказала Валландеру, что Турнберг несколько раз спрашивал ее, что же на самом деле произошло в национальном парке, когда Валландер якобы избил бегуна.

Именно в этот момент Валландер почувствовал, что сил у него больше нет. Неужели им мало? Неужели они собираются дать ход абсурдным обвинениям Нильса Хагрота? День пропал впустую, подумал он, и я ничего уже не хочу и ничего не могу.

Было уже половина седьмого. Он с трудом заставил себя встать, вспомнив, что за день предстоит сегодня. На двери гардероба висела его полицейская форма. На двенадцать назначено совещание с участием шефа полиции и министра, а потом почти сразу похороны – вряд ли он успеет заехать домой переодеться. Натянув мундир, он встал перед зеркалом. Брюки не сходились на животе, пришлось верхнюю пуговицу под ремнем оставить незастегнутой. Он попытался вспомнить, когда он последний раз надевал форму, но так и не вспомнил. Несколько лет назад.

По дороге в полицию он купил газету. Журналист не преувеличивал. Статья занимала много места, были даже фотографии. Ева Хильстрём и другие родители обвиняли полицию по трем пунктам. Во-первых, полиция долго не реагировала на исчезновение их детей. Во-вторых, следствие ведется крайне неэффективно. В-третьих, они не могут получить информацию, на которую имеют право.