Маура промолчала.

– Я видела ее по телевизору. Она мне не показалась какой-то особенной. Даже не представляю, как она могла такое сделать.

– Люди способны на многое, чтобы выжить.

– Где она живет? На какой улице? По телевизору сказали, что она из Натика.

Маура вгляделась в темные глаза матери, и ей вдруг стало страшно. Не за себя, а за Мэтти Первис.

– Зачем вам это?

– Я имею право знать. Как мать.

– Мать? – Маура едва не расхохоталась. – Вы действительно думаете, что вас можно так назвать?

– Но я его мать. А ты сестра Сэмюэла. – Амальтея придвинулась ближе. – Мы имеем право знать. Мы – его семья, Маура. Нет ничего крепче в жизни, чем узы крови.

Маура посмотрела в ее глаза, до ужаса похожие на ее собственные и такие же умные, даже блестели они так же. Но этот свет был извращен, как отражение в кривом зеркале.

– Кровные узы ничего не значат, – заявила Маура.

– Тогда почему ты здесь?

– Я пришла, чтобы в последний раз взглянуть на вас. А потом я уйду навсегда. Потому что я уже решила: что бы ни показал анализ ДНК, вы не моя мать.

– А кто же твоя мать?

– Женщина, которая любила меня. Вы не умеете любить.

– Я любила твоего брата. Могла бы и тебя любить. – Амальтея протянула руку и коснулась щеки Мауры. Прикосновение было нежным, почти материнским. – Только дай мне шанс, – прошептала она.

– Прощайте, Амальтея. – Маура поднялась и нажала кнопку вызова охраны. – Мы закончили, – сообщила она по интеркому. – И я готова уйти.

– Ты вернешься, – сказала Амальтея.

Маура не удостоила ее взглядом, даже не обернулась, выходя из комнаты. А в спину ей прозвучал крик Амальтеи:

– Маура! Ты вернешься!