– Прекрати, – резко оборвал ее Томас. – Не сравнивай меня с ним.
– Нет, вы совсем не похожи. Дело не в этом, дело во мне, – спокойно произнесла в ответ Анника, не отрывая взгляда от Томаса. – Я такая же, ничему не научилась. Я пресмыкалась перед тобой, гнула спину и постоянно просила прощения. Ты не виноват, что твоя мать не приняла меня. Я жалела тебя, поскольку ты выбрал меня. Я не признавалась в этом даже себе самой.
Анника сделала глоток апельсинового сока, ее руки дрожали.
– Но пора с этим заканчивать, – добавила она. – Либо ты выбираешь меня по-настоящему, либо мы со всем завязываем.
Томас сник, недоверчиво посмотрел на нее:
– И как это тебе видится?
– Мы поженимся, – объяснила она. – В церкви, по всем правилам, с родней и друзьями, какие только у нас есть. Снимем помещение для банкета, наймем музыкантов и протанцуем до утра. Настоящая свадьба с фотографией в «Катринехольмс-Курирен».
Томас выпрямился, отклонился назад, вознес глаза к потолку.
– Ты цепляешься к деталям, – сказал он. – От церкви и банкета ничего не зависит.
Анника смотрела в окно, на задний двор с сараем для велосипедов и площадкой для мусора.
– Таково мое решение, а ты – как знаешь.
И она высвободила свою руку.
– Алло? Алиде?
Бэмби Розенберг прислушалась к шорохам на линии. На другом конце вроде бы подняли трубку, казалось, это было в противоположном полушарии, хотя речь шла о многократно меньшем расстоянии. Слабый стон прорвался сквозь треск помех, не предвещая ничего хорошего.
– Алиде, как дела? Ты спишь?
Что-то похожее на всхлипывание пришло с востока через Балтийское море, проделав путь вдоль латышского побережья, мимо острова Сааремаа, через остров Готска-Сан-дён, попало в Швецию в районе маяка Ландсорт, по сети мобильного оператора «Телиа» добралось до Сольны.
– Нет, – сказала латышка. – Я не сплю.
Бэмби Розенберг с облегчением перевела дух. Судя по голосу, Алиде была не пьяна. Возможно, с похмелья, но в здравом уме.
– Все готово, – сообщила она. – Я встречалась с юристом вчера во второй половине дня, мы прошлись по всем бумагам.