– Не усугубляй ситуацию, – тихо сказала Анника, наклонившись к сыну. – Поезжайте в шхеры, веселись со своими друзьями и братом, а дети пусть играют, и наверняка все будет хорошо.

Мальчик уткнулся носом ей в шею.

– С друзьями? Послушать тебя, так я еду туда развлекаться. Друзья! Это мои родители и старые дяди и тети.

Анника высвободилась из объятий трехлетнего сына, поцеловала его в щеки и подбородок. Потом подняла глаза на Томаса:

– Я буду здесь, когда вы вернетесь домой в воскресенье. Она поставила мальчика на пол, выпрямилась и надела непромокаемую куртку.

– Неужели ты все это всерьез? – спросил Томас. – Это же просто невозможно.

– Там будет так много народа, что никто не заметит моего отсутствия, и дети тоже. Веселитесь от души.

Анника, не сводя смущенного взгляда с Томаса, натянула на ноги сапоги, закинула на плечо свой баул и ноутбук в черной сумке.

– Вот, значит, как все получилось, – произнес он сдавленным голосом.

– Мы ведь уже разговаривали об этом, – ответила она. – Мне самой нелегко. Но ты же знаешь, я должна.

– Бывают же такие мамаши.

К ее лицу вернулся нормальный цвет.

– По-твоему, я делаю это ради собственного удовольствия? – спросила Анника тихо. – Сейчас ты несправедлив ко мне.

– Черт побери, – процедил он с побагровевшим лицом. – Этого я никогда не прощу. Черт побери!

Анника моргнула, задетая его словами, но они не причинили ей боли. Работа как броня защищала ее, делала неуязвимой. Она медленно повернулась, обняла сына и вышла из квартиры.

Бертиль Странд получил новый служебный автомобиль, пока Анника находилась в отпуске по уходу за ребенком… Это снова был «сааб». Анника догадалась, что Бертиль заботился о нем с большей любовью, чем о прежнем, если такое вообще возможно.

– Сколько времени потеряли, – буркнул он, когда Анника пристраивала свою сумку и компьютер на заднем сиденье.

По недовольной мине фотографа Анника поняла, что хлопнула дверцей слишком сильно.

– Чертова погода, – пробормотала она.