Анна не плакала. Она, скрестив руки перед грудью, неотрывно смотрела в бассейн и едва дышала. Кай обнял ее за плечи и крепко держал. Гаральд оперся рукой о стенку бассейна, пытаясь понять, что у его ног лежит его мертвый сын. Экскаваторщик схватился за голову и еле слышно прошептал: «О dio!»[72]

Анна опустилась на землю. Силы покинули ее, и она обмякла, как мешок. А затем она подняла голову и посмотрела на Кая. Ее лицо было воскового цвета.

— Энрико убил его, — сказала она глухим голосом. — А мы все время доверяли ему.

Экскаваторщик растер сигарету между большим и указательным пальцем и вдруг бросился бежать. Прямо на гору, по узкой пешеходной дорожке, которая за бассейном шла вверх. Никто не обратил на него внимания.

Анна, Гаральд и Кай несколько минут молчали, пытаясь осмыслить то, что Феликс действительно был замурован в этом бассейне.

Анна первой вышла из оцепенения. Она спустилась в бассейн и осторожно прикоснулась к телу. Гаральд вытер лицо рукавом куртки, осторожно положил руку на плечо Анны и сказал:

— Едем туда. Покажи мне, где он живет. Я хочу посмотреть ему в глаза. А потом я убью его.

Гаральд выбрался из бассейна. С горы, задыхаясь, сбежал экскаваторщик и сказал:

— Ho telefonato. Vengono. I carabinieri vengono[73].

Анна ошеломленно смотрела на него, словно не понимая, что он сказал, Кай кивнул, а Гаральд взорвался:

— Ты что сделал, глупая задница? Вызвал полицию? Какое твое дело! — Его лицо побагровело. — Тут лежит наш мертвый сын! — продолжал кричать он. — Мы искали его десять лет, а ты просто так вызываешь карабинеров? Это моя проблема, а не твоя, идиот! — Голос Гаральда почти сорвался на визг. — Я сейчас пойду и отрежу яйца убийце этого маленького мальчика. А потом я вызову карабинеров. Я сделаю это, понимаешь! И тогда, когда я этого захочу! Может, через полчаса, может, через час, а может, и завтра утром. Я сделаю это тогда, когда я посчитаю нужным, ты, итальянский идиот!

Анна никогда не слышала, чтобы Гаральд так кричал. Он бросился на экскаваторщика, который не понял ни слова, и схватил его за куртку, словно собираясь избить. Но тут вмешался Кай.

— Перестаньте! — сказал он. — Этот человек тут не при чем. Он сделал то, что посчитал правильным. И я думаю, это действительно правильно. Полиция должна приехать сюда. А потом посмотрим. То, что вы хотите свернуть шею Энрико, я хорошо понимаю. И я вам мешать не буду.

Гаральд смотрел на Кая, как на привидение. В конце концов он кивнул головой:

— О’кей… о’кей… о’кей… о’кей…

И потерял сознание.

89

89

Около двух часов Элеонора и Марайке вернулись в Ла Пекору. Нога Марайке была в гипсе. На ультразвуковом исследовании все же обнаружили, что у нее надорвано ахиллесово сухожилие. Марайке была в хорошем настроении: по крайней мере она знала, что с ней и как себя вести. Три недели в гипсе, дающем возможность передвигаться, пройдут быстро.