— Лотос? — спросила она полушепотом.
Гидеон кивнул.
— Он выкопал его. Это не растение, у него нет никакой надземной части. Я думаю, что это какой-то гриб.
— Это просто невероятно, — тихо пробормотала она. — Теперь все, что нам нужно — это достать его.
Они наблюдали, как Циклоп начал аккуратно разворачивать кожу. По пещере постепенно распространился специфический запах. Своим блестящим обсидиановым клинком Циклоп осторожно нарезал лотос на длинные ломтики, и запах значительно усилился.
— Что он делает? — шепнула Амико.
— Без понятия.
— Надеюсь, он не собирается его есть.
Но это было именно то, что начал делать Циклоп. Сначала он поджарил ломтики на огне, разложив на плоском камне, а затем стал брать их пальцами и есть, пока его гости на него таращились. Все его движения были наполнены удивительным благоговением. Через какое-то время Циклоп начал издавать странный жужжащий звук, который отдаленно напоминал своего рода песнопение или молитву. Когда лотос был съеден, существо молча удалилось в свою спальную зону — участок мягкого песка в углу — и свернулось калачиком.
Действуя молниеносно, Амико вскочила, собрала жалкие остатки лотоса, убрала их в пластиковый контейнер и запаковала его в водонепроницаемый мешок, после чего вернулась и села рядом с Гидеоном, заговорив шепотом:
— Ты понимаешь, что это оно,
Гидеон ничего не ответил. Некоторое время он молча прокручивал в голове рождавшиеся у него мысли, и ни одну из них он не мог назвать хорошей.
— Что случилось? — спросила Амико.
Он покачал головой.
— Мы как-то не подумали об этом раньше.
— Что ты имеешь в виду?
— Как ты считаешь, что произойдет с Циклопом, когда мы вернемся и расскажем о нем цивилизованному миру?
Амико уставилась на него.
— Что ж… это будет невероятным открытием. Древний гоминид — возможно, некий родственник неандертальца — и, что греха таить,