Морфи на минуту задумался и кивнул.

— Мне кажется, ты мыслишь верно.

— С редактором говорили?

— Когда вышел первый выпуск, ему позвонили домой. У нас свобода прессы, и источники информации, что льют на нас дерьмо, защищены законом. Мы не можем заставить его говорить, но… — Морфи крепко потер затылок —…необычно все как-то, странно. Газета высказывается очень осторожно и явно старается не навредить следствию. По-моему, это идет от кого-то, кто очень близко связан со следствием.

Я ненадолго задумался.

— Если они так спокойно публикуют этот материал, значит, уверены в его правдивости и источник у них абсолютно надежный, — заметил я. — Не исключено, что федералы ведут свою игру, — это подтверждало наше предположение, что Вулрич и его компания утаивают кое-что не только от меня, но, возможно, и от следственной группы полиции.

— Нового в этом ничего нет, — заявил Морфи. — Федералам проще удавиться, чем поделиться информацией. По-твоему, они могли сами эту историю подсунуть?

— Но кто-то же это сделал.

Морфи допил пиво и сплюснул банку башмаком. На вешалке висел пояс с инструментами. Он надел его.

— Тебе помочь? — предложил я.

— Сможешь подносить доски и не свалиться?

— Постараюсь.

— Вот и хорошо. В кухне вторая пара рукавиц.

Оставшуюся часть дня я трудился не покладая рук: поднимал, носил, прибивал и пилил. Мы успели заменить большую часть деревянной основы с западной стороны дома. Легкий ветерок весело подхватывал и кружил опилки и стружки. Потом из Батон-Руж вернулась с покупками Эйнджи. Пока мы с Морфи занимались уборкой, она поджарила мясо со сладким картофелем, морковью и рисом, а потом мы ужинали на кухне. Вечер постепенно вступал в свои права, и ветер заключал дом в свои объятия.

Морфи проводил меня до машины. Я уже готов был повернуть ключ зажигания, когда он наклонился к окну и тихо спросил:

— Вчера кто-то приставал к Стейси Байрон. Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Возможно.

— Ты там был. Ты был там, когда убили Джо Боунза?

— Ты не очень-то хочешь знать ответ. Да и у меня нет желания что-либо узнавать о Лютере Борделоне, — ответил я.

Отъезжая, я видел Морфи, стоявшего перед своим недостроенным домом. Затем он повернулся и возвратился к жене.