Салли вздрагивает. Я не говорю ей, что Сюзетта – это няня Макбранайтов. Я не спрашиваю у Розы, правда ли это. Я переключаю внимание на кофе. Салли тихо плачет над своей чашкой.

– Теперь все всё знают, Че, – говорит Роза. – Лжи больше не будет. Ты должен радоваться. – Она подтягивает под себя ноги, опасно балансируя на стуле, и садится на пятки. На меня обрушиваются воспоминания о том, как Роза сидела так в раннем детстве.

– В молодости он совершил убийство. – Салли смотрит не на нас, а на свой кофе. Слезы у нее текут медленней.

Я хочу спросить, откуда она об этом знает. Она это видела? Зачем Дэвиду говорить с ней об убийстве, если она при нем не присутствовала?

– Он сказал, что никогда больше не совершит ничего подобного. Что это был несчастный случай.

Он врал. Розино выражение лица тому подтверждение. Салли не отвечает, и я понимаю, что ничего не сказал вслух. Интересно, он после этого еще когда‐нибудь убивал?

– Дэвид никогда больше ничего такого не делал. Если он чувствовал ярость, то делал другие вещи. Разрешенные законом. Он научился сублимировать. Он уже не тот, кем был, когда мы встретились. Я думала, эта часть его характера вообще исчезла. Я любила его, Че. До сих пор люблю. Я думала, он изменился.

– Куда он сбежал?

– Не знаю. Он даже не сказал мне, что уезжает.

Она говорит так, словно ее сердце навсегда разбито. У меня ужасное чувство, что исчезновение Дэвида расстраивает ее куда сильнее, чем все остальное. Чем смерть Майи. Чем то, что Роза – воплощение зла. Чем устройство мозга обоих ее детей.

– Роза?

Роза качает головой:

– Он оставил телефон, взял свой экстренный набор. И украшения Салли. Он не попрощался даже со мной, хотя я была его любимицей.

Салли не смотрит на нас.

– Салли, я не такой, как он. Я знаю, ты думаешь, что снимки мозга означают именно это, но я набрал низкий балл в тесте на психопатию.

Роза хихикает. Мне явно не добиться расположения матери, заявляя, что я не такой, как любовь всей ее жизни.

– Я тоже не такая, как он, – говорит мне Роза. – Я гораздо умнее.

– Я не думала, что то, что у Дэвида, передается по наследству. – Салли больше не плачет.

– То есть ты сожалеешь, что родила нас? – спрашиваю я.