Не любовь правит миром, а письма, сказал Генри.

Но может быть, он ошибся.

Я понадеялся, что он ошибся.

Итак, куда мне деваться? Моя мать убита, а телефонным звонком меня просто известили об этом. Зачем? Была ли это угроза? Или попытка приструнить меня, вынудить написать письмо и попроситься обратно?

Написать письмо…

Я мог бы написать письмо Верховному, но не с извинениями, а просто послал бы его к черту. Я мог бы написать ему письма с угрозами, письма, дышащие ненавистью, письма с предсказаниями его смерти, я даже мог бы описать, как его потрошат. Я уже писал ему там, когда работал в фирме, но моя работа в том мире всегда казалась неэффективной, не такой результативной, как мои письма из реального мира. Меня забрали отсюда, когда мои письма стали препятствием для их писем, когда мои слова стали весомее слов Чарльза Диккенса. Именно здесь мое могущество было максимальным.

Может, в моих силах ослабить Верховного, причинить ему хоть какой-то вред?

У меня заканчивался бензин, и я остановился на автозаправке. Впервые после покупки мне пришлось заправлять «фольксваген», и, учитывая изношенность тарахтящего двигателя, возможности драндулета вызывали восхищение. Я заплатил за бензин, сунул наконечник шланга в бензобак и уставился на закат. Те, кто впервые приезжал в округ Ориндж, всегда путали стороны горизонта, полагая, что океан на западе, как следовало из карт Калифорнии. Однако береговая линия здесь изгибалась, и большинство наших пляжей выходило на юг.

Вот и подсказка. Я должен изменить угол зрения и избавиться от придурка.

Я поехал по бульвару Харбор в копировальный салон сети «Кинкос». У них были и персональные компьютеры, и принтеры, сдаваемые в почасовую аренду. Я заплатил десять баксов и быстренько накатал анонимное письмо шефу полиции: Убийца Кэтлин Хэнфорд живет в Лос-Анджелесе, Дьюкенфилд-авеню, 114, квартира 3, жилой комплекс Шангри-Ла. Адрес дома, куда заманил меня Верховный, я буду помнить и на своем смертном одре, он впечатался в мою память, но я готов был держать пари, что даже если этот адрес еще существует, то ни одной живой души там не найдут. Единственным, кто мог путешествовать туда-обратно между обоими мирами, был он.

Я не питал никаких иллюзий. Вряд ли полиция поймает или арестует Верховного или хотя бы близко к нему подберется, однако он поймет, что я не шучу. Я поднял ставки.

Я купил конверт и марку и отправил письмо в полицейский департамент Акации.