«Смой его, Боже. Смой его в потоп. Потоп».

02.17

02.17

Стоя в теплой кухне, миссис Хендерсон внимательно смотрела на часы. Мистер Хендерсон наконец-то вернулся домой. Без объяснений. Без извинений. И все же он дома. Поэтому она приготовила его любимое блюдо, в тысячный раз за последние пятьдесят лет. А он даже внимания не обратил. Ему было все равно. Миссис Хендерсон спросила мужа, не забыл ли он, какой сегодня день. Надеялась, что он вспомнит, как поднимал фату над ее прекрасным юным лицом. В первую брачную ночь ее рыжие волосы рассыпались по плечам. Она ждала, что муж вспомнит об их годовщине. Но он так и не вспомнил.

Потому что он тебя разлюбил.

Неумело, как в первую брачную ночь, миссис Хендерсон поцеловала мистера Хендерсона, но он ее оттолкнул. А когда муж сказал, что больше не желает с ней целоваться, она не выдержала и расплакалась. Выходит, она поцеловала его в последний раз, но сама еще того не знала и не запечатлела в памяти. Она отдала мужу пятьдесят лет. Миссис Хендерсон отошла к подоконнику. Посмотрела на свое отражение в стекле. Уродина, если хуже не сказать. Невидимка, пустое место. Молодость забрал муж, осталась только эта дряблая змеиная кожа, которую он ненавидел. Сейчас миссис Хендерсон дорабатывала последние месяцы до пенсии. Вот закончится учебный год – и у нее вовсе ничего не останется. Ни школы. Ни работы. Ни мужа. Ни детей. Будет прозябать в четырех стенах. Она почесала голову. Господи, привязался же этот зуд. Что за напасть такая?

Миссис Хендерсон стояла у мужа за спиной. Ждала: может, обернется. Может, заговорит. Но он знай отправлял в рот еду как ни в чем не бывало. За столом он тихонько чавкал. Боже, что за привычка. Отвратительная. Да еще постанывал, когда блюдо ему нравилось. Разве он не помнит, что рецепт ей пришлось выпрашивать у его матери? Разве не помнит, что красивая молодая женщина с великолепными рыжими волосами не жалела сил, чтобы научиться так готовить, а он чавкает себе и чавкает, как дворовый пес. Неужели он думает, что его дружки-весельчаки смогут побаловать его хоть чем-нибудь подобным?

Обернись же. Спроси, каково мне это терпеть.

Мистер Хендерсон не оборачивался. Миссис Хендерсон думала так громко, что не понимала, как можно ее не слышать.

Если возьмешь эту газету, я заставлю тебя вспомнить, как ты поднимал фату над моим лицом.

Мистер Хендерсон взял газету.

Отлично, ты взял газету. Давай, посмотри, как там дела у «Стилерсов», пока жена плачет у тебя за спиной. Ладно, знаешь что? Твоя жена больше не плачет. Заметил? Ты вообще имеешь хоть малейшее представление о том, что происходит у тебя за спиной? Думаешь, твоя серая мышка-жена только и ждет тех крошек внимания, которые ты называешь любовью? Просто обернись – и увидишь, какова на самом деле твоя мышка-жена. Обернись и поймешь: я не пустое место. Я, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА И, ЧТОБ ТЫ ЗНАЛ, ЗАСЛУЖИВАЮ УВАЖЕНИЯ.