– Что ты мне тут грузишь – подушек не хватает?! – возмущался чей-то голос.

Кейт вошла в свою палату. Без промедления сменила больничную рубаху на уличную одежду, порванную, запекшуюся от крови сына. В кармане пальто она нашарила мобильный. Кое-какой уровень заряда еще оставался, но приема не было. Кейт вернулась в коридор. Она шла, не глядя перед собой, и ждала, когда же появится сигнал. Миновала палату миссис Кайзер. Та без сознания лежала на койке, а внук Брэйди, сидя в кресле, читал ей книгу.

– «Чтобы лучше слышать, дитя мое», – с выражением декламировал он.

На экране телефона так и не появились штрихи.

Проходя мимо освободившейся палаты, которую готовили к приему следующего пациента, она увидела, что санитары скрутили пожилого человека, а тот что есть сил цепляется за спинку кровати.

– У меня еще страховка не истекла! Я в своем праве!

Соединения так и не было.

Кейт вошла в дверь отделения скорой помощи.

– Мы здесь без малого двое суток торчим, сукин ты сын!

– И я точно так же, отвали, козел! Сиди и жди своей очереди!

Она вышла на парковку.

Наконец-то появилось соединение, хоть и слабое.

Кейт набрала шерифа. Один гудок. Второй. Может, шериф попросит кого-нибудь об одолжении. Чтобы Кристофера на скорой увезли из больницы. Как можно дальше от Милл-Гроув. Подальше от шептуньи. Кейт проверила часы. Двадцать четыре минуты.

Гудки продолжались. Третий. Четвертый. Пятый.

Они найдут способ отсюда выбраться. Убежать в какое-нибудь безопасное место. Дом надо будет продать. Чек пусть пришлют позже. Вся сумма вплоть до последнего десятицентовика пойдет на лечение Кристофера.

Мой сын сегодня не умрет.

Опять гудки. Шесть. Семь. Восемь.

Со щелчком включилась голосовая почта.

– Бобби, – начала Кейт. – Не знаю, смогу ли все рассказать по голосовой почте, но ты уж поверь мне на слово.