Бабушка вскинула седые брови.

Руслана отмахнулась:

– Это долгая история, Ба.

– Мы найдем для нее время, – пообещала женщина.

Марк подхватил Руслану под руку и повел по коридору. Изредка поглядывал на нее, наверное, пытался разгадать мысли, а потом нагнулся и горячо зашептал на ухо. Бабушка, шедшая позади них, фыркнула.

– Помнишь, я говорил, что в моей жизни было много мистики?

Лана кивнула.

– Боюсь, ты меня засмеешь, но моя бабушка – сильный медиум. Поэтому я с детства наслушался рассказов о духах. И по этой же причине не сомневался, что ты говоришь правду насчет видений. – Он заботливо прикоснулся к ее шее, скрытой шарфом. – Надеюсь, теперь это закончится.

– А вместе с этим и ложь, – прошептала Руслана.

Марк выпрямился и уставился вперед, а она пожалела о своих словах. Его маленький обман не стоил такой обиды. Лана понимала, но ничего не могла с собой поделать. В глубине сердца жил страх, что это не единственный секрет. Что будут еще и еще. Пока она не утонет среди них.

Графиня Маврос пила чай и тихо беседовала с Юлианой, когда они вошли в гостиную.

Женщина посмотрела на Лану, затем на Кристину Валерьевну, и ее лицо озарилось теплой улыбкой. Она встала и осторожно подошла к старой знакомой.

– Глядя на тебя, я понимаю, что и сама постарела, Кристи.

– Вот поэтому я лишний раз не подхожу к зеркалу, Лили, – проворчала та.

Женщины засмеялись и крепко обнялись. Долгие годы разлуки бесследно растаяли. Руслана смущенно потупила взгляд.

Было не по себе, что Кристина Валерьевна фамильярничает с мадам Тигровой. Но это для Ланы она была графиней, а для бабушки – далеким воспоминанием юности.

– Я уже думала, что не доживу до нашей встречи.

Они устроились на диване, не расцепляя рук, как маленькие девочки. Служанка принесла дополнительные приборы и свежий чай. Руслана села в кресло рядом с Юлианой, а Марк – на подлокотник. Его пальцы коснулись спины Ланы, хотя он старательно делал вид, что не замечает ее. Сладкое тепло разлилось у нее по телу.

– До вчерашнего дня я была уверена, что никогда не вернусь в Велидар, – бабушка положила трость рядом, – а ты говоришь так, словно всегда знала, что мы еще увидимся.

Глаза графини потемнели: