— Да, в сосудистой хирургии. Но я недавно туда перешла.

— А раньше?

— Сначала, после училища, в психиатрической больнице, на Фермском. А потом в частной клинике, медсестрой у психиатра. Врач мой ушел, а с другим не сработались.

— Свет, я вот о чем хочу спросить, — «кто о чем, а вшивый о бане!». — Вы все-таки с психиатрией близко знакомы. Скажите, можно здорового человека с ума свести?

— В принципе, да, хотя и непросто, — она посмотрела на Диму испытующе. — У каждого есть свое слабое место. Психическое здоровье — это так относительно. Надо только знать это слабое место. А почему вас это интересует? Надеюсь, не по личной надобности? А то Ваня Логунов меня недавно о том же спрашивал. Вы ведь его знаете?

Но ответить Дима не успел — в квартиру, как всегда, вихрем влетел Костя.

— Дим, здоров! — с порога выпалил он. — Извини, что так вышло. Потом расскажу.

Они пили вино, если мясо «в платочке» и картошку с грибами. «Теща» Костика Тамара Сергеевна рассказывала забавные истории из тех времен, когда она преподавала в Горном институте. Витя и Костя, похожие, как близнецы, с плутовскими мордахами, изображали примерных мальчиков. Светлана и Костя-старший посматривали друг на друга, как влюбленные школьники. Дима подумал, что среди его знакомых действительно больше не осталось холостяков, разве что Стоцкий, да и тот спит и видит, как бы затащить свою Инну в загс. Если бы после развода кто-то сказал ему, что он будет завидовать своим семейным друзьям, Дима долго смеялся бы. И полгода назад — тоже.

Перед чаем они с Костей вышли покурить на балкон. Внизу по Сампсониевскому грохотали трамваи. Костя зябко передернул плечами:

— С ума сойти, как похолодало. Ну, что скажешь? Как тебе моя Света?

— Света — что надо. Учти, будешь обижать — отобью.

— Только попробуй! — Костя показал кулак. — Ладно, слушай, пока не задубели. Дела, как ты говоришь, — полный фанс. Дружок твой Свирин снова выпендрился. Это уже пятый эпизод, по которому он проходит.

— Пятый? — удивленно переспросил Дима.

— Это только свежих пять. Смотри: Балаев и Калинкин — два, твой киллер — три, жена — четыре…

— Подожди, — перебил Дима. — Ты говорил, что с женой несчастный случай, дело возбуждать не стали.

— Ни фига! Завтра с утреца возбудят. Потому как он ее убил. А еще — Ирину Емельянову. Знакомое имечко?

— Жена Геннадия?

— Она самая. Вчера вечером анонимный звонок: труп по такому-то адресу. Приехали — дверь открыта, хозяйка с перерезанным горлом, кот кровищу лижет. Пальцы Свирина везде. И на ноже.

— Он что, нож оставил? — поразился Дима.