«Дьявол не станет мстить, — успокаивала я себя, — он такими вещами не занимается. Но он ведь больше не защищает скрипача, это тело его уже не интересует. Если верить тому, что он говорил, то Ник и так уже пережил свою смерть».

Выскочив из подъезда, я сразу же споткнулась об лежащее у входа тело.

Вид растекшейся крови казался каким-то неестественным, глянцевым, как на фотографии.

Аглая Дмитриевна обняла меня и прижала к себе, чтобы я не могла увидеть лица того, кто лежал на земле. Напрасно. Я уже все поняла.

Ник лежал в луже собственной крови, прижимая к груди скрипку. Темные глаза смотрели в небо. Но на его лице я не увидела ни страха, ни боли, он улыбался. Горло моего скрипача было разорвано так, как будто его пропустили через мясорубку. А чуть в стороне я обнаружила труп большой черной собаки, той самой, которая однажды загнала нас в заброшенный дом. Собаки Учителя. Зверь отомстил за смерть своего хозяина.

Миша Кравцов переминался с ноги на ногу и неловко оправдывался перед собравшимися жильцами:

— Давно надо было пристрелить эту тварь, но кто же думал, что так получится? Я же не живодер, ей богу.

— Ты, Миша, — ворчливо заметила Раиса Петровна, — никогда ничего не успеваешь. А вот теперь парень погиб. А эта зверюга здесь почти каждую ночь выла. Надо было принимать какие-то меры.

Больше я ничего не услышала. Перед глазами поплыл туман, уши заложило, и я упала без чувств на уже остывшее тело моего скрипача.

Очнулась я только под вечер у себя дома. Надо мной хлопотала мама — видимо, кто-то из соседей ей позвонил. Увидев, что я пришла в себя, мама принялась меня успокаивать:

— Машенька, это ужасно, но тебе сейчас нельзя волноваться. Я понимаю, доча, как тебе тяжело, но это еще не конец жизни. Думай сейчас о ребенке. Со временем боль утихнет, надо только потерпеть немного.

— Мам, я не хочу жить, — тихим, бесцветным голосом сказала я, — зачем, если его уже нет?

Мама гладила меня и ласково укоряла:

— Так нельзя, Маня, ты не одна. Пойдешь жить к нам. И не спорь. Я не могу тебя оставить здесь одну. Все пройдет. Мы с папой тебя никогда не оставим.

Я отстранилась и встала с кровати. Подошла к окну, чтобы посмотреть, там ли еще мой Ник.

Но его уже увезли в морг, осталось лишь красное пятно на пороге подъезда.

— Хорошо, мама, — покорно согласилась я, — я уйду жить к вам. А когда похороны?

— Не думай об этом, — взмолилась мама, — приехала мать Николая, и мы с ней вместе об этом позаботимся. А ты поплачь, тебе станет легче.

— Не станет, — сухо ответила я.

В этот момент с книжной полки упала какая-то книга. Я машинально наклонилась и подняла ее.