— Я как раз собирался спросить тебя об этом, — сказал я. — Мне ты говорил о пятидесяти.

— Пятьдесят и было — сначала. А потом я приехал и увидел дом. Теперь, когда я получил кое-какое представление об интерьере, жалею, что не запросил девяносто.

— Скользящая шкала?

— Вот именно. Богатством надо делиться. Полчаса в этом доме — и я уже готов голосовать за социалистов.

— Может, и Джина чувствовала то же самое, — заметил я.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты видел, как мало у нее одежды. А потом эта гостиная. Как она переменила там обстановку. Заказывала по каталогу. Может, ей просто захотелось вырваться отсюда.

— А может, это просто снобизм наоборот, Алекс. Вот как, например, иметь дорогие произведения искусства и держать их сваленными наверху.

Я собирался рассказать ему о том эстампе Кассатт в кабинете у Урсулы Каннингэм-Гэбни, но мне помешало возвращение Мелиссы с двумя стаканами. Она пришла в сопровождении Мадлен и двух латиноамериканок лет тридцати с небольшим, которые едва доставали француженке до плеча, у одной длинные волосы были заплетены в косу, а у другой была коротко подстриженная густая грива. Если они и снимали свои форменные платья на вечер, то сейчас снова их надели. Успели даже подкраситься. Они казались излишне бойкими и настороженными — как пассажиры, проходящие таможенный досмотр в недружественном порту.

— Это детектив Стерджис, — проговорила Мелисса, вручая нам стаканы с кока-колой. — Он здесь затем, чтобы выяснить, что случилось с мамой. Детектив, познакомьтесь с Мадлен де Куэ, Лупе Ортега и Ребеккой Мальдонадо.

Майло сказал:

— Дамы, очень приятно.

Мадлен скрестила руки на груди и кивнула. Другие женщины просто смотрели во все глаза.

— Мы ждем Сабино, нашего садовника, — продолжала Мелисса. — Он живет в Пасадене. Долго ждать не придется. — Она повернулась к нам. — Они сидели у себя в комнатах. Я решила, что им вполне можно выйти. И, по-моему, вы вполне можете начать прямо сейчас. Я уже спросила их…

Ее прервал дверной звонок.

Сказав: «Секундочку», она побежала вниз по ступеням. Я смотрел на нее с верхней площадки лестницы и видел, как она шла через холл к двери. Но опередивший ее Рэмп уже открывал дверь. Вошел Сабино Хернандес, а за ним пятеро его сыновей. Все шестеро мужчин были одеты в спортивные рубашки с короткими рукавами и легкие брюки. Они встали по стойке «вольно». Один был в галстуке «боло», двое предпочли шейный платок. Они стали озираться вокруг — под впечатлением обстоятельств или размеров дома. Интересно, сколько раз за все эти годы они фактически бывали внутри.