Скоро глаза Мелиссы опять закрылись. Я вышел в коридор и медленно пошел по нему мимо закрытых дверей, направляясь к задней части дома, к винтовой лестнице, по которой в тот первый день спускалась Джина Рэмп в поисках Мелиссы. К лестнице, по которой можно было также подняться и которая вертикальным тоннелем пронизывала сумрак коридора.

Я начал восхождение. Наверху оказалось пустое пространство в десять квадратных метров, заканчивавшееся двухстворчатой дверью из кедровой древесины.

В замке торчал старомодный железный ключ. Я повернул его, оказался в полной темноте, нащупал выключатель и щелкнул им. Это было огромное, чердачного вида помещение. Более тридцати метров в длину и по крайней мере пятнадцать в ширину, пыльный пол из сосновых досок, стены из кедрового дерева, потолок из неотделанных балок, голые лампочки, подсоединенные к незащищенным электропроводам, проходящим вдоль балок. В обоих концах по слуховому окну, закрытому клеенкой.

Правая сторона помещения была заполнена: мебель, лампы, пароходные сундуки и кожаные чемоданы, наводившие на мысль об эпохе путешествий по железной дороге. Группы предметов, расположенные в нестрогом, но заметном порядке: тут — коллекция статуэток, там — целый литейный двор бронзовых скульптур. Чернильницы, часы чучела птиц, фигурки из слоновой кости, инкрустированные шкатулки. Куча оленьих рогов, часть на подставках, остальные связаны вместе сыромятными ремнями. Скатанные ковры, шкуры животных, пепельницы из слоновых ступней, стеклянные абажуры, которые могли быть от Тиффани. Стоящий на задних лапах белый медведь со стеклянными глазами, пожелтевшим мехом и оскаленными зубами; одна передняя лапа поднята, в другой — чучело лосося.

Левая сторона была почти пуста. Вдоль стены тянулись два яруса разделенных на вертикальные гнезда полок запасника. В центре стоял мольберт и рядом лежал этюдник. Картины в рамах и без рам заполняли вертикальные гнезда. На мольберте был зажимами укреплен чистый холст — нет, не совсем чистый, я различил на нем слабые карандашные линии. Деревянный подрамник покорежился; холст местами вздулся пузырями или сморщился.

На этюднике стоял сосновый ящик для красок. Его защелка заржавела, но с помощью ногтей мне удалось открыть ее. Внутри было около дюжины засохших до бесполезности колонковых кистей с запачканными краской ручками, ржавый мастихин и затвердевшие тюбики красок. Дно этюдника выстилали какие-то листы бумаги. Я вынул их. Оказалось, это были страницы, вырезанные из журналов «Лайф», «Нэшнл джиографик», «Америкэн херитидж» пятидесятых и шестидесятых годов. Главным образом ландшафты и морские виды. По всей вероятности, образы, служившие источником вдохновения. Между двумя из них лежала фотография с надписью на оборотной стороне. Надпись сделана черными чернилами, красивым, плавным почерком: