Но если именно Эрик находился рядом с матерью в номере мотеля, зачем ему было убивать Мейта? Чтобы выгородить себя? Подобное объяснение чересчур притянуто за уши. Так что, скорее всего, Мейт имел какое-то отношение к смерти Джоанны. И Эрик, зная о ненависти своего отца к доктору Смерть, каким-то образом проведал о безрезультатной сделке с Квентином Гоадом и решил действовать сам.

Устроил кровавую оргию, чтобы порадовать своего старика.

«Счастливого путешествия, ненормальный ублюдок». В этой фразе был какой-то мальчишеский привкус. Я буквально услышал, как она срывается с уст Эрика.

Но если Эрик расправился с Мейтом, почему сейчас он напал на своего отца? Неужели до него, наконец, дошел весь ужас содеянного? И он обратил свой гнев на Ричарда — переложив вину на чужие плечи, как это привык делать его отец?

Отец и сын дрались, катались по полу. Колотили друг друга кулаками, но, в конце концов, обнялись. Амбивалентность. Внешнее примирение.

Но если мои подозрения верны, мальчишка непредсказуем и потому опасен. Джо Сейфер, почувствовав это, спросил мое мнение. Я уклонился от прямого ответа, заявив, что должен в первую очередь думать о Стейси. В действительности я хотел избежать ненужных осложнений. Но теперь я начинал гадать, не создает ли присутствие Эрика дома опасность для Стейси и Ричарда.

Как только приеду домой, надо будет позвонить Сейферу. Не распространяться о своих подозрениях, ограничиться общими замечаниями: вспыльчивый характер Эрика, последствия стресса, необходимость соблюдать осторожность.

Вечерние магистрали превратились в артерии, закупоренные холестерином бесчисленных машин. Машины двигались рывками, то и дело замирая. Настроение сидящих за рулем накалялось. Я старался держаться в стороне от этих мелочных переживаний, размышляя о настоящей ярости: Эрик выплеснул ее на Мейта в Малхолланде. Сильный удар по голове тупым предметом. Например, бейсбольной битой.

Возможно, мальчишке удалось заманить Мейта примитивной ложью: выдав себя за неизлечимо больного, решившего отведать смертельный поцелуй «Гуманитрона».

Молодой мужчина. Мейту, которого воинствующие феминистки обвиняли в женоненавистничестве, это очень бы понравилось.

Встреча, кровавая расправа. Спустя несколько недель Эрик тайно пробирается в квартиру Мейта и подбрасывает сломанный стетоскоп.

«Док, ты больше не у дел».

Ум и образованность, и вместе с тем безудержная ярость. У мальчишки и того, и другого предостаточно.

Красться среди ночи — как раз в обычаях Эрика; он много лет занимался этим.