— Да ну его, пошли отсюда! А то ввяжемся в историю, потом не выпутаемся! Вечно ты приключения себе ищешь!

— Молчи, дура! Может, человеку помощь нужна, может, ему плохо стало! Мы по-быстрому.

Разошлись в стороны. И почти сразу же:

— Зинка!

Жена подошла, ахнула, закрыла рот рукой.

— Ой, ужас какой!

— Где, где ужас?! — закричали, побежали «ужас» смотреть Витька с Мишкой.

— А ну, брысь отсюда! — гаркнул папаша. — Зинка, убери детей. Неча им тут глазеть!

Мать подхватила упирающихся, выворачивающих головы братьев и потащила их подальше.

— Да… — сам себе сказал папаша, оглядываясь по сторонам. — Дела!

Перед ним, привалившись спиной к стволу дерева, сидел мужчина. Очень прилично одетый. Рядом на земле валялось охотничье ружье. А голова… А головы у мужчины почти не было — только рот и подбородок. А всё, что выше, — снесено выстрелом из ружья.

На стволе дерева была видна запекшаяся кровь и еще какие-то серые ошмётки.

— Вот тебе и сходил в лес по грибочки! — тяжко вздохнул несостоявшийся грибник, который вместо грибов нашел себе приключение на то самое место, из которого грозил Витьке ноги выдернуть.

Права была Зинка, хоть и дура!

Шестнадцать часов спустя после происшествия

По стволам деревьев были растянуты красные предупреждающие ленты, хотя ходить здесь было некому. В стороне мялись какие-то полицейские и люди в штатском. Кто-то что-то мерил рулеткой. Кто-то фотографировал. Чуть поодаль стоял горе-папаша. Говорил:

— Это всё они, балбесы. Вместо того чтобы грибы собирать, шлялись тут.

— Кто?