― Я ничего не слышал,― с вызовом бросил он, положив смотанный кабель поверх газонокосилки. ― И мне нечего вам сказать.

― Но для вас это, однозначно, важный день? После всех этих лет?

― Важный день?

Он обогнул мужчину.

― Вы серьезно?

Из-за ярости он забыл о своей привычной осторожности в отношении журналистов.

― Я могу защитить себя от всех обвинений, которые они мне предъявят. Я выполнял свою работу, как мог, и, если им это не нравится, ну и ладно, но я ни в чем не виноват!

Репортер покачал головой.

― Нет. Я говорю не об этом, ― отмахнулся он. ― Этому не дадут хода. Вы можете расслабиться, детектив-инспектор Мид.

― Расслабиться? ― детектив не понимал, о чем тот говорит. ― Тогда о чем вы тут вещаете?

― Эдриан Уиклоу.

― Что с ним?

― Мы только что узнали, ― сказал репортер. ― Он умер. Он умер этим утром.

Барри Мид застыл. Он неподвижно стоял, пока осознавал полученную информацию.

― Уиклоу мертв, ― с неверием произнес он. ― Вы в этом уверены?

― Около часа назад тюрьма выступила с заявлением, ― подтвердил репортер. ― Это во всех новостях, но полагаю, вы занимались стрижкой газона.

― Значит, все, наконец, закончилось? ― тихо спросил Мид.

― Да, ― журналист его не совсем понимал. ― Они не будут предъявлять вам обвинений из-за Уиклоу, который теперь мертв. В этом нет смысла.

― Он мертв, ― снова произнес Мид.

Журналист посмотрел на него вопросительно, гадая, в шоке ли детектив в отставке или у него уже началась преждевременная деменция.