Она рассмеялась, услышав его страхи, и дала ему облизать смесь с деревянной ложки. Взрослые не понимали таких вещей. Они забыли, какого это быть ребенком, верить во что-то, потому что ты просто знаешь глубоко внутри, что это правда. Им нужно, чтобы об этих вещах сказали по телевизору или в газетах, но это же только истории, откуда они могут знать, что это не выдумка?

Он знал, что истории правдивы, так что он не понимал, почему девочка не боялась, а это значило, что это не должно пугать и его тоже. Он должен быть храбрее девочек. Это было еще одним правилом.

Сейчас он колебался и смотрел на дыру в заборе.

― Я тоже пролезу через забор, ― заверяла она его, ― просто чтобы понаблюдать за тобой. Я не могу этого сделать, но ты можешь сделать. Я уверена, что можешь.

Он некоторое время раздумывал, а затем осторожно стал продвигаться вперед, пока не смог вытянуть ногу и просунуть ее через дыру в ограждении. Он задумался, кто растянул сетку, и сколько времени им понадобилось, чтобы побороть страх, пока они отгибали металл вверх и в стороны, образуя дыру в ограждении, помещенном здесь, чтобы удерживать людей от крутого обрыва, который за ним лежал. Он задавался вопросом, сколько детей прошли через то, через что собирался пройти он. Ему пришлось держаться за сетку и опуститься практически на землю, он оказался почти на спине, а затем скользнул ногой через дыру, его пальто цеплялось за острую проволоку, пока ему не удалось высвободиться.

Затем он прошел через дыру и встал по другую сторону, на него накатило головокружение, отчасти волнение, отчасти страх.

― Видишь, ― сказала она, стоя позади забора. ― Ты сделал это, там достаточно места.

И оно было.

В некотором роде.

Он стоял на плато, которое выступало над гигантской чашей карьера, но теперь не было ничего, что могло защитить его от долгого падения на острые камни. Ограждение было расположено вокруг карьера в форме большого, неровного круга. По большей части оно подходило прямо к краю, и за ним не было ничего, кроме крутого обрыва. Кратер образовывал неидеальный круг, так что тут и там участки земли оказывались зажаты между ограждением и выступали над карьером, как пристани на озере. Участок, на котором стоял он, был достаточно большим, чтобы она присоединилась к нему, и она, изгибаясь, пролезла внутрь. С одной стороны, высокие, густые кусты создавали естественный барьер по краю. По другую сторону плато было незащищенным. Он почувствовал тошноту просто стоя там. Он знал, что, если закроет глаза и сделает три шага вперед, то упадет с обрыва, умрет и исчезнет навеки.