Оба мальчика засмеялись, но у Бето смех получился каким-то писклявым, словно из шарика выпускали воздух.

– Давай, mijo, – сказала Мами, подгоняя сына вперед. – Ты тоже, Бето. Можешь идти?

Мальчик решил больше не тратить дыхание впустую, но кивнул и двинулся дальше.

Вид холмов наводил на мысль о том, что восхождение должно занимать как минимум полдня и еще столько же – спуск. Мигранты по пятам следовали за Шакалом. Никто не разговаривал; только теперь они начинали осознавать всю трудность стоявшей перед ними задачи и, спускаясь в первую впадину долины, силились не терять присутствие духа. Ветер дул крепко, взбивая волосы Ребеки в черный вихрь. Под ногами хрустела колдовская желтая трава, и Лукe постепенно наполняло томительное предвкушение. Они едва ступили на территорию Соединенных Штатов, а все уже выглядело будто съемочная площадка какого-то фильма, только с настоящими, смертельно опасными животными вроде скорпионов, гремучих змей и пум. И снова Лука испытал странную смесь чувств: взволнованный трепет и тошнотворный ужас.

– Лука, – сзади послышался голос Мами, которая, как обычно, словно читала его мысли. – Ты в порядке?

Мальчик кивнул.

– Сынок, я тобой горжусь, – прошептала она так, чтобы никто больше не слышал, а потом показала бицепс и добавила: – Eres bien fuerte[121]. Папи бы тоже тобой гордился.

Шакал знал, что неподалеку была питьевая станция, где гуманитарные работники оставляли воду для проходящих мигрантов. Тем не менее перед отправлением он велел группе экономить водные припасы, потому что случалось и так, что первыми до станции добирались пограничники или народные мстители и опустошали канистры в песок. В тот день им повезло и тайник оказался нетронутым: на палете под куском брезента стояли три здоровые канистры; рядом на шесте развевался голубой флаг. Вода была теплой, но ничего вкуснее Лидия не пробовала за всю свою жизнь. На подходе к станции у нее стучало в голове, потому что всю дорогу она старалась беречь запасы. Однако теперь, напившись вдоволь из своей фляги, она чувствовала, как боль отступает. Что за чудо: пить. Заново наполнив флягу, она отпила еще чуть-чуть. Лука к воде едва притронулся.

– Столько сколько влезет, милый, – настаивала Лидия.

– Но, Мами, если много пить, сведет ноги. А нам нужно идти очень быстро.

– Это не смертельно, – отрезала она. – Пей.

Они пробыли на станции минут десять, пили и пили, доливали и снова пили; наконец, в очередной раз восполнив запасы, они отправились дальше по сухому руслу долины. Шакал предупредил мигрантов, чтобы те не шумели и держали ухо востро – на случай, если где-то поблизости раздастся рокот двигателей, – но ветер заглушал все остальные звуки. Через некоторое время Бето обратился к Чончо: