— Где ты? — спросил я, с трудом удерживая неудобную тяжелую трубку таксофона.

— В Бичи-Хед.

— Что, черт возьми, ты там делаешь?

Бичи-Хед — известная меловая скала на окраине Истбурна, популярная среди самоубийц. Я вспомнил, что читал о ней. Слава у этого местечка, без сомнения, весьма скандальная: около двадцати человек ежегодно бросаются здесь с утеса. Общество самаритян установило там огромный рекламный щит, призывающий потенциальных самоубийц звонить на горячую линию психологической помощи. Но, несмотря на кровавую репутацию, Бичи-Хед — все же очень красивое место: изумительные виды на волны Ла-Манша, маяк в красную и белую полоску, тонкая линия земли на горизонте.

Ее ответ заглушил ветер, и я переспросил:

— Что?

Раздался звуковой сигнал таксофона, и на дисплее высветилось: «Вставьте еще одну монету». Боже! Я засунул в прорезь второй — и последний — двадцатипенсовик.

— Прости, Эндрю, — сказала она. — Может, я перезвоню тебе, когда буду в помещении? Кажется, мы едем в паб.

Голос у нее был счастливый, и я подумал, что она на свидании. Может быть, вернулась Рэйчел? Но мне нужно было рассказать сестре о том, в какое затруднительное положение я попал, — важно, чтобы она узнала, что я под арестом, и поэтому я не стал выяснять подробности.

— Слушай, я должен тебе кое-что сказать…

Она не слушала, а вместо этого сообщила кому-то:

— Это Эндрю.

— Тилли!

— Да что случилось? Чего ты волнуешься? Только не говори, что ты боишься, как бы я не спрыгнула со скалы?

— Нет, Тилли…

— Я думала об этом в начале года, но даже тогда все было не слишком серьезно. Теперь я в порядке, правда. Сколько раз надо повторять? Я в порядке.

Я слышал, как она говорит еще с кем-то неподалеку. Затем Тилли вновь обратилась ко мне:

— Кажется, мне лучше перезвонить. Или хочешь сначала с ней поговорить?

Маленькие дрожащие щупальца страха протянулись ко мне.

— Тилли, — спросил я, — с кем ты?