Затем Алвита перерезала веревки, освобождая всё.

Дамиан

Даже если бы Дамиан знал наперед, как все произойдет, а не полагался лишь на теории и предположения, он все равно не смог бы представить, что будет, когда в него неудержимым потоком хлынет весь гнев, заключенный в Баньян-Корте. Но он был готов к этому, и когда появились спешащие тени, он первым впустил их.

Теперь Дамиан отчетливо видел собственную роль в происходящем: принадлежащие Феллу компании не подпускают посторонних, в то же время требуя от своих сотрудников «повышения производительности». И вот сейчас Дамиан чувствовал, как все эти души, выгнанные на мороз острыми железными пиками, плененные в резком свете люминесцентных ламп, врываются в него. Здание, так старательно возведенное Феллом, чтобы связать, удержать, заточить в себе, теперь полностью сконцентрировалось на нем одном. Когда объятый ужасом миллиардер бросился к двери из обеденного зала, Дамиан не раздумывая захлопнул ее перед ним, заперев его вместе с накопленной за всю жизнь справедливой ненавистью.

Картер

Бедный глупец пытался позвать на помощь, отчаянно тыча пальцем в экран телефона, однако информация была не на его стороне. Главная беда высоких технологий заключается в том, что они должны общаться друг с другом. А когда из телефона Фелла раздался голос Донны, стало ясно, что у нее нет никакого желания позволить его «тревожной кнопке» общаться с кем бы то ни было.

– К сожалению, мистер Фелл, вам никто не поможет, – сказала она.

Картер издал отвратительный синтетический смешок.

Виолетта

Он словно безумный размахивал руками, сжимая схваченный со стола нож, готовый порезать любого, кто к нему подойдет. Виолетта напрягла свою волю, и цепи тех, кем Фелл завладел, кого поработил, обрекая на изнурительный труд без достойного вознаграждения, метнувшись вперед, опутали его, повалив на пол своим весом. Она увидела в глазах у миллиардера слезы, но время сострадания прошло.

Гиллиан

Тобиас кричал, скулил, умолял о пощаде, предлагал деньги, власть и все остальное, что у него было. Однако в прошлом он у стольких отнял голос, заставив замолчать, когда сказанные ими слова вызывали его недовольство. Зажав ему губы ладонью, Гиллиан ощутила раскаленную добела ярость, которая опалила, сожгла мягкие ткани, и обугленная, расплавленная плоть сомкнулась, наглухо запечатывая Тобиасу рот. Но и так он пробовал кричать.

Лора

Он обладал такой властью над недвижимостью, превращая дома людей в оружие, обращенное против них самих, загоняя их в нищету или выбрасывая на улицу за какие-то несколько пенсов. И вот теперь его собственный дом восстал против него, когда Лора одной силой воли, смешанной с бесконечной яростью, расщепила половые доски. Острые обломки воткнулись Тобиасу в конечности, вылезшие из дерева гвозди безжалостно вонзились ему в спину.