— Потому что она была молода, когда родила тебя. И даже несмотря на то, что она хотела тебя, она не могла оставить тебя. Вот почему она выглядит такой счастливой и грустной.

Я даю ей время подумать, надеясь, что это не слишком рано. Надеюсь, я принимаю правильное решение. Когда мы в конце концов отстраняемся, я смотрю на нее сверху вниз, убеждаясь, что с ней все хорошо.

— Ты в порядке?

— Думаю, да. Мне грустно, потому что она ушла. Но... У меня есть ты, и у меня есть папа, и мне больше не так грустно.

— Я так сильно тебя люблю. Ты ведь это знаешь, верно?

Она улыбается сквозь туман в глазах.

— Я тоже тебя люблю, мамочка.

Когда я снова притягиваю ее к себе и обнимаю, я знаю, что все будет хорошо. И почти так, будто она знает, что нам это нужно, я чувствую тепло, окружающее нас, и подавляю рыдания при мысли, что Мэдисон здесь, обнимает нас, как она хотела сделать всю свою жизнь.

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что Баз, прислонившись к дверному косяку, наблюдает за нами. На его лице то же самое выражение, которое Ава сумела запечатлеть на своем рисунке. Удовольствие. Но есть и еще кое-что, и я не могу точно сказать, что именно. В его глазах пылает жар. Защитный блеск, говорящий, что он сделает ради нас все, что угодно, и у меня нет другого выхода.

Баз

Я наблюдаю за ними со своего места в дверном проеме, и что-то странное происходит в груди. Это похоже на своего рода распутывание. Тепло, разливающееся по полости, от которого у меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на своих девочек. Я никогда не думал, что стану мужчиной, который сможет полюбить ребенка другого мужчины, как своего собственного, но смотря на Аву, все, что я чувствую, это защиту, которую я когда-либо ощущал только рядом с Маккензи. Все, что я чувствую, это необходимость раздавить любого и каждого, кто осмелится попытается причинить им боль или забрать их у меня.

Не знаю, когда и как это произошло, но они стали всем моим миром, и я бы не отказался. Я бы не хотел, чтобы все было по-другому.

Словно почувствовав мое присутствие, Маккензи поднимает голову, и ее светлые волосы песочного цвета обрамляют лицо. Это странная перемена, но я принял ее с распростертыми объятиями, потому что это настоящая она. Это Маккензи Райт. Не Маккензи, притворяющаяся Скарлетт. Не Маккензи, жаждущая мести. Но Маккензи, девушка, оплакивающая свою сестру, девушка, воспитывающая дочь, девушка, влюбленная в меня. Девушка, которая будет носить мою фамилию. И я никогда не устану от этого.

От неё.

От них.