Помня о том, что за ней наблюдает психиатр, Лорен сохраняла спокойное выражение лица, пока ее внутренний голос разражался потоками ругательств.

– Что вы думаете? – спросил врач.

«Думаю, что мой муж ублюдок и лжец!»

– Мне это неприятно. Но, полагаю, в чем-то он прав, – ответила Лорен с выверенной мягкостью в голосе.

Врач улыбнулся и что-то записал. Потихоньку, шаг за шагом, подумала она.

Когда посетители ушли, пациентов рассовали обратно по палатам со стеклянными стенами. Лорен села на кровать, сжимая в руках «Сказки о близнецах». Выждав несколько мгновений, она позволила книге раскрыться на самом начале той сказки, о которой столько раз вспоминала, и начала читать, торопливо пробегая глазами по знакомым фразам. Когда Синди прочла ее впервые, эта сказка напугала Лорен, но теперь успокаивала. Она сделала то, что от нее требовалось, и мальчики вернулись в мир, к которому принадлежали, и даже неважно, что пока они не рядом, что она все еще вынуждена торчать в больнице. Сейчас ей хотелось заглянуть в конец – успокоить себя, убедиться, что сказка закончилась именно так, как ей помнилось.

Похлебка в яичной скорлупе (Народная, Пик-Дистрикт, Англия)Жили-были муж с женой в маленькой хижине у подножия горы. И родилась у них двойня. Жена нежно заботилась о малютках. Однажды, когда муж погнал свою отару далеко-далеко, жену позвали в дом к умирающей соседке. Она не хотела оставлять своих деток одних, потому что слышала, будто по деревням рыщет нечистая сила. Но уж очень соседка просила, и жена пошла. На обратном пути ей встретились два старых эльфа в синих одеждах. Встревоженная, женщина поспешила домой, но, к счастью, когда она вернулась, малыши лежали в своей колыбельке, и с виду все было точно так же, как прежде. Так, да не так. С того самого дня младенцы перестали расти, и муж с женой заподозрили неладное. – Это не наши дети, – сказал муж. – А чьи же? – спросила жена. И стали они горевать, и горевали долго-долго, пока не придумала жена спросить совета у мудреца, который жил в пещере в нескольких милях от деревни, в том краю, что звался в народе Кладбище Господне. Приближалось время жатвы, скоро должны были поспеть рожь и овес. Мудрец, услышав о ее несчастье, сказал так: – Разбей яйцо от старой несушки и свари в его скорлупе густую похлебку. Как сваришь, возьми скорлупку да иди к двери, будто собираешься жнецов угощать. И слушай, что скажут дети. – Малы они, чтобы говорить, – возразила женщина. – Или стары, как сама земля, коли и вправду их эльфы подменили, – ответил мудрец. – А что же стало с моими малютками? – спросила она. – Ежели они заговорят, так будешь знать, что это подменыши, а кровные твои чада – у матери-эльфийки. – И как же мне быть, если это и вправду подменыши? – Поменять обратно, – сказал мудрец. – А для этого их надобно бросить в реку. Когда настал день жатвы, женщина разбила яйцо от старой несушки и сделала, как велел мудрец. Она готовила на огне похлебку да приговаривала: – Вот так пир для жнецов, тут и на десятерых хватит. А как похлебка сварилась, отнесла ее к двери, остановилась на пороге и стала слушать. Младенцы тут же встрепенулись, и сказал один другому: Нашу реку родную мы помним ручьем,Молодыми видали холмы,Но скорлупки, что десять накормит ртов,Отродясь не видали мы. Сразу поняв, что это не ее дети, женщина схватила их и бросила в реку, точно как наказывал мудрец. Вдруг откуда ни возьмись явились эльфы в синих одеждах и давай нырять в воду, выручать свое потомство. Выручили и поплелись восвояси, а по пути плевались да сыпали проклятьями. А когда женщина вернулась домой, в колыбельке лежали ее настоящие детки, и все было хорошо.