До нее доносился странный запах пота, банного жара и человеческого жареного мяса.

– А-а-а… – тоскливо и по-коровьи ревела женщина, которую Саша увидела через открытую дверь в палате. Она была раздета, ее живот был распорот так, что виднелись черно-бурые почему-то контуры органов в колодце крови. Когда она издавала звуки, становилось видно, как напрягаются мышцы живота.

Саше окоченела от ужаса. Каждая мышца её тела отказывалась её слушать.

В той комнате играло радио. Диктор передавал концерт по заявкам, и по коридору раздались звуки какой-то попсовой, мажорной песни, напеваемой приторно-мягким женским голосом.

– Заткни ее, голова уже болит, – шепнул какой-то незнакомый Саше врач медсестре. Та достала из упаковки шприц…

В это время, пока каталка стояла напротив этой палаты, а Саша наблюдала за происходящим, кто-то протер сгиб ее локтя спиртовым раствором.

– Детишек теряла? – спросила ее жена заведующего.

Саша молчала.

– Ты онемела?

– Вы тут… больные все, да? – не контролируя, что говорит, едва шевелящимися губами пролепетала Саша.

– Ты не понимаешь, – ответила она, когда к каталке подтащили капельницу. – Это же не люди! Это психи безнадежные! Никого у них нет! И тебя сюда прописали явно не из-за большого умственного здоровья. А так эти психи на благо науки служат. Они делают большой вклад, который окупится со временем очень большим добром. Так и делается история, милая, просто обычно об этом молчат. Почти за любым великим свершением стоит чья-то жертва. И не одна. Я не ожидаю, что ты оценишь. Честно говоря, ты даже на нормального человека похожа. Мне тебя почти жаль.

– Точно больные, – подытожила Саша, потерянно глядя, как в вену ее поступает какой-то мутный раствор. – Что со мной будет? То же, что и с ней?

– Нет, это бессмысленно, ты не подходишь. Зачем время на тебя терять? Полежишь тут, отдохнешь, и обратно тебя покатим.

– Я так понимаю… вы что-то сделаете с моей головой.

– Да, кому нужна твоя голова, – рассмеялась она. – Ты же не гений какой. Беспокоиться о твоих мозгах тут кто-то будет, думаешь? Радуйся, дура, что жива останешься!

– Кому-то… всё же нужны мои мозги. Теперь… я начинаю понимать, зачем я здесь, – она улыбнулась. – Наверное, он убьёт вас всех…

Когда Саша открыла глаза в следующий раз, она была связана и лежала в большой комнате, в которой было очень шумно. И она и все остальные люди были там раздеты и связаны. Только у большинства были капельницы, а у Саши она отсутствовала. Она помнила, что ничего не испытывала. Ей очень хотелось почувствовать протест, страх, но у нее это не получалось.