* * *

– Знаешь, что самое любопытное в войне? – спросил он Сашу. Оба они смотрели на восхитительный залив. В воздухе еще кружил сильный снег, но плавать было можно. Спутник Александры мечтательно смотрел за горизонт.

– Не думаю, что в войне есть что-то любопытное, – ответила она.

Саше было не страшно. Она понимала, что ее ждет, но не противилась. Ей нравилось, что ее могилой станет величественный простор океана. Она вечно будет слушать его песни, видеть небо под толщей воды. Океан не бывает скучным или одинаковым. И сейчас ей нравилось думать о нём. Влад выбрал лучшее место для ее смерти.

– Всё-таки есть, – аккуратно заметил он, глядя, как к берегу подплывает четырехместный катер. – Оружием в войне являются люди, которые не хотят убивать, а мишенями там служат мирные люди. Странно, не так ли? Логичнее была бы теневая война между политиками враждующих стран. Нет ненужных жертв, трагедий и трат времени… Просто вычисли, кто именно мутит воду против твоей страны и посылай во вражеский стан специально обученных агентов, – Влад пожал плечами и очаровательно улыбнулся. – И всё просто. Но почему-то в реальности все совсем не так. Почему-то люди, которые не хотят убивать, лишают жизни мирных граждан других стран. Потому что им так приказали. А те, кто действительно ответственен за войну, остается живым. Зачем всё это, не думала? Почему мы выполняем приказы? Патриотизм? Если да, значит, патриотизм – разновидность безумия, которая заставляет тебя ненавидеть разом целую нацию или касту, не зная лично имен и фактов биографии. Меня учили в школе по-другому, но, когда я попал в армию, выяснилось, что патриотизм – грязное занятие. На практике оно приносит много денег тем, кто его спонсирует.

Саша молчала. Ей нравились его мысли, словно они звучали внутри ее собственной головы.

– Знаешь, что такое государство? Это общество людей одной нации, проживающей на родовой территории. Это я, ты, Алина и даже многоэтажка, с которой она прыгнула. Настоящий патриотизм, как правило, должен быть совместим с мозгами. Как только ты их уберешь, получится фанатизм. Если ты любишь свою страну и у тебя есть мозги, ты не станешь закрывать глаза на то, как она уродлива, – он произнес это широко улыбаясь и разводя руки в стороны, пытаясь объять ими всё пространство залива. – Да, уродлива. Начиная от шрамов на наших с тобой телах и заканчивая качеством асфальта на улицах. Она мерзкая. Всё, что в ней осталось – ее душа. Бессмертная и несгибаемая. Мы ею гордимся, верно? А надо бы стыдиться за то, что мы с ней делаем. Гордость своей страной не должна быть беспочвенна и бездумна. Подчинение приказам должно быть добровольным. Однако, я отвлекся… Мы говорили о войне, и о том, какой это прибыльный бизнес. Самый прибыльный в мире. Вот, что ты должна уяснить, войны – это нормально. Они не справедливы, но и мир не справедлив. И когда ты думаешь, сколько погибает людей, в твоей голове должен звенеть кассовый аппарат с чеками.