Кэрол расслышала, как тихо закрылась дверь, и обернулась. Он ушел.

Он ни о чем не догадался, не разоблачил ее в измене! Потому ли, что она была поглощена другими мыслями, забыв об этом, и поэтому он не прочитал ее мыслей, которых в ее голове в тот момент просто не было? Или он вообще не воспринимал ее всерьез, считая, что у нее проблемы с головой? Если бы она открыто заявила, что спала с Рэем, не принял бы он это за ее бред, как и все остальное? Он знал, как предана она Куртни, и ему затруднительно было бы поверить в то, что она улеглась в постель к Рэю, едва та отдала богу душу. Да, Джек был о ней лучшего мнения. От этой мысли Кэрол горько ухмыльнулась. Что ж, она тоже была о себе мнения иного. И сама удивлена. А то, что Джек так безоглядно верил в то, что ее преданность и любовь к Куртни непоколебимы и тверды, как гранит, что никогда не позволят ей поддаться Рэю, заставили ее еще больше устыдиться, обострив ее страдания до невыносимости.

Сначала Кэрол решила подчиниться, чтобы поскорее выйти отсюда, но когда поняла, как серьезно и интенсивно врачи взялись за ее лечение, испугалась, что это приведет к тому, что из здоровой они превратят ее в настоящую сумасшедшую. Страх завладел ею, заставив отчаянно сопротивляться. Она знала, что абсолютно здорова, а они пичкали ее какими-то сильными препаратами, под воздействием которых она ощущала себя так, будто рассудок действительно начинает ей изменять. В своих бесконечных беседах с доктором Гейтсом она старалась убедить его в том, что здорова, но у него было иное мнение. Она умоляла Джека забрать ее отсюда, но он оставался непреклонным, чем подогревал ее неприязнь к нему. Отчаяние стало овладевать Кэрол. Если они не выпускают ее отсюда, когда она здорова, то когда же отпустят? Не тогда же, когда она свихнется? Или этого они и добиваются? Кэрол не верила больше Джеку, она безумно стала его бояться. А если он знает о том, что она спала с Рэем, только вида не подает, и уже расправился с ней, упрятав сюда раз и навсегда, не собираясь позволить ей выйти? И никто не сможет ей помочь, некому за нее вступиться. Лишившись своей могущественной покровительницы, Куртни, единственного человека, который мог защитить ее от Джека, она оказалась полностью в его власти. Он мог делать с ней, что угодно, потому что самой ей было не по силам с ним бороться. А она должна была выйти, чтобы помочь Патрику. Она не знала, как. Но его голос постоянно звучал у нее в голове. «Спаси меня, мама!». Ее материнское сердце разрывалось. Она молила Джека позволить ей хотя бы увидеть мальчика, тоска о котором причиняла ей тяжелые муки, но даже в этом он ей отказал, сославшись на доктора Гейтса, который утверждал, что пока это строго противопоказано. Противопоказано? Ее собственный сын ей противопоказан? Да кто они такие, чтобы так говорить и так с ней поступать?