— Ничего не делай. Абсолютно ничего, поняла? Вернись туда, осторожно, чтобы никто не видел, запри дверь и жди меня. Никому не звони, никому не открывай. И ничего там больше не трогай. Просто сядь и жди. Ясно?

— Да, Джек, я поняла, — она расслышала, как тяжело он вздохнул в трубку, прежде чем прервал связь. Кэрол оторвала кусок ткани от блузки и тщательно вытерла трубку, потом кнопки и ручку двери.

Вернувшись в дом Деборы, она заперлась и, присев на стул прямо в прихожей, стала ждать.

Она решила не рассказывать Джеку, что Патрик здесь был. Он отправит мальчика к психиатрам, возможно, даже положит его в больницу. Джек будет шокирован тем, что сделал сын, и не известно, к каким мерах прибегнет. А отправлять мальчика в сумасшедший дом нельзя. Там ему не помогут, только навредят. И озлобят. Он перестанет им доверять. Ей. И тогда она потеряет его и не сможет ему помочь. А она должна. Должна уберечь его от того, на что он обречен. А меры, которые мог предпринять Джек, не веря в их проклятие, могли сделать только хуже.

Ее размышления прервал вой сирены.

Не поверив своим ушам, Кэрол подскочила и выглянула в окно.

У дома притормозила полицейская машина, потом еще одна.

Кэрол отпрянула от окна, задернув занавеску.

Не может быть! Этого не может быть!

Наверное, кто-то из соседей заподозрил неладное и вызвал полицию. Но почему они примчались сразу с сиренами, и не одна машина, а две? Нет… больше, Кэрол расслышала приближающийся вой еще по меньшей мере двух машин.

Джек… это сделал Джек? Но он не мог! Не мог!!! Или мог?

— Конечно, мог, а то ты не знаешь! — раздался у нее в голове насмешливый старческий голос. — Я же говорил — не лезь! Говорил!

Придя в себя, она со стоном отчаяния бросилась через весь дом к задней двери, но когда распахнула ее, в лицо ей уставилось дуло револьвера.

— Ни с места! Руки за голову, живо!

Кэрол медленно начала поднимать руки, но офицер, разглядев на ее одежде следы крови, а за поясом — пистолет, вдруг схватил ее за руку и повалил на пол. Кэрол не сопротивлялась. Придавив ее коленом, он скрутил ей руки за спиной и надел наручники.

— Мам! — вдруг услышала она отчаянный вопль Патрика. — Нет-нет, мам! Стреляй в него! Беги! Не давайся!

Кэрол зажмурилась. Их голоса разрывали ей голову.

“Вот сейчас, Кэрол, ты предаешь меня по-настоящему, так, как я тебя никогда не предавал».

Джек посчитал, что она его предала. По-настоящему, как он выразился. Сговорилась с его врагами, которые хотели его убить. И теперь он тоже предал ее «по-настоящему», так, как раньше бы никогда не предал.