Где боль людей безмерной глубины.

Папа допел песню и начал проигрывать на фортепиано концовку. Я качнул головой, наконец-то придя в себя. Я не хотел, чтобы папа увидел меня на лестнице и понял, что я слушал, как он поёт. Я не хотел, чтобы это для него что-то значило, ведь это ровным счётом не значило ничего. Мне просто захотелось немного послушать и повспоминать прошлое. Повспоминать те времена, когда всё было замечательно. Пока я итак в депрессии мне это делать можно. Но сейчас, не смотря ни на что, мне всё равно надо было быстро прийти в себя и продолжить путь, что я и сделал.

Я быстро спустился по лестнице и двинулся в сторону кухни, делая вид, что даже не обращаю на папу внимания. А тот затих возле фортепиано, и я почувствовал его взгляд на себе. Папа смотрел на меня, наконец-то заметив, что я спустился на первый этаж. А я уже давненько не спускался со второго этажа и, конечно же, папа был рад меня видеть.

— Привет, Макси, — заговорил со мной папа, заставив меня остановиться в паре шагов от кухни. — А ты случайно не хочешь вместе спеть что-нибудь? — почему-то предложил папа. Видимо, он всё-таки понял, что я слушал, как он пел. Он уже давно мне ничего подобного не предлагал и вот снова мне это предложил. Вряд ли это было просто так, ведь я ему уже давным-давно прямым текстом сказал, чтобы он мне ничего подобного не предлагал. И вот снова…. — Ты даже можешь сам выбрать песню. Любую! Какую только пожелаешь. Хочешь?.. — спросил папа с надеждой в голосе.

Я же молчал. Моё выражение лица стало задумчивым. В моей голове мелькали воспоминания, как мы с папой раньше вместе пели, играли на инструментах и получали от этого такое наслаждение. Но больше мне этого делать не хотелось. Я знал, что от этого мне лишь станет ещё больнее, ведь я начну вспоминать те прекрасные времена, когда я был зрячим, а мама была ещё жива. А вспоминать всё это мне не хотелось. Мне было слишком больно это вспоминать. А я уже это начал вспоминать, слушая, как папа поёт и играет на гитаре. Я даже не представлял, что будет, если я начну петь вместе с папой. Боюсь, тогда эти воспоминания посыплются на меня такой гурьбой, что я не смогу с этим справиться. С таким количеством боли я не справлюсь! Лучше было обойтись без этого. Я не хотел, чтобы мне стало ещё хуже, чем сейчас.

— Ну, уж нет! — лишь буркнул я в ответ и поспешил уйти на кухню.

До меня донёсся грустный вздох папы. Я понимал, что расстроил папу своим отказом, ведь он так надеялся, что я соглашусь. Он даже наверно верил в это. Но этого не произошло. Мне не хотелось папу расстраивать, но выбора не было. Притворяться было бы много хуже. Лучше уж быть искренним и говорить правду, чем врать и притворяться и причинять лишь большую боль себе и другим. Раньше я так делал и ничего хорошего из этого не вышло. Возвращаться к этому у меня не было желания.