–Это всё твои фантомные понятия, которые, смотри, доведут тебя до…– недоговорила Злата, которую перебила нетерпеливая Кувна: «Моральная люстрация, вот что тебя ждёт, милок».

–Да вы меня неправильно поняли. – Пошёл на попятную, на дальнее место, не нашедший поддержки Шико.

–А я считаю, что надо весь суверенитет взять и поделить. – Ни с того, ни с сего, посчитав, что о нём забыли, заявил о себе Крюгер, неизменно противоборствующий всему тому, что начинается на букву «р» (Наверное, его в детстве логопеды сильно помучили, из-за его не выговора этой не сговорчивой буквы «р» ,отчего он и взъелся на весь русский мир) и на что говорят, у него была своя сдвиговая бзик-меточка. Так что всё это его русофобское поведение, есть всего лишь следствие перенесенного им удара по рукам логарифмической линейкой, от того сквернослова логопеда, который не только отбил у него охоту картавить, но и добавил в его багаж знаний, обширный запас новых, совсем недетского ума слов, которые он поначалу употреблял по чем зря, не имея о них и приблизительного понимания. Но когда его возраст уже соответствовал и позволял зрело понимать значения этих слов, то они уже для него утеряли всю свою свежесть и проникновенность, способную достичь самых глубин неподготовленных детских душ. Что, наверное, и послужило главной причиной того, что он решил податься в политику, чтобы уже с помощью политических пружин, вызывать тот шок и трепет у людей, с которым бы они, раскрыв рот, смотрели на него, как и в те времена, его детских лет, когда он особо смачным словом, сбивал их с толку и вызывая изумление, а также в школу родителей этого сквернослова.

–Можешь не выпендриваться, тебя Макдак не слышит, а вот твои слова до Ходока обязательно дойдут, и тогда смотри, как бы тебе не остаться без кэша. – Сражает Крюгера своей проницательностью Айтемий.

–Да, кстати, по этому поводу хотел вам рассказать анекдот из эпохи Ельцина. – Вдруг заявляет, хвастающийся перед всеми своей близостью к разным, а не только к одному послу, Ерёма. А он, надо признаться честно, имел генетическую предрасположенность к этому роду деятельности и хотя самому ему, в отличие от его родителей, которые и привили ему эту гостевую жизнь с высоты дипломатического посла, не удалось ногами, в качестве какого-нибудь атташе, открыть дверь консульского кабинета, он всё-таки сумел впитать в себя всю философию не имеющей родины перелётной птицы. С коей, он в своих книжных назиданиях и обрушивался на посмевших усомниться в том, что края обетованные находятся именно на там, на Лазурном берегу.