– Можете уже грузить вещи в машину, – подводя итог очередному разговору, отработанно выдала Людмила Леонидовна. – Она в самом конце колонны. Только подпишите обязательно. – И указала на стопочку прямоугольных листочков и пузырек с клеем. – Потом можно сразу идти к автобусу. Наш самый первый, с цифрой «один» на лобовом стекле.

Толстуха, дослушав, подцепила сразу несколько бумажек, подхватила пузырек, попятилась. Людмила Леонидовна проводила ее усталым восклицанием:

– Клей вернуть не забудьте! – И только тогда посмотрела на Ингу.

Та, не дожидаясь вопросов и не откладывая, чтобы случайно не спугнуть удачу и никого не пропустить вперед, еще раз назвалась, потом сразу принялась диктовать свой адрес.

– Да подожди ты, – остановила ее воспитательница. – Я же не печатная машинка.

Она поправила листок, повертела в пальцах ручку, заставив Ингу несколько раз переступить с ноги на ногу от нетерпения, и наконец-то вписала ее в свободную графу в самом низу таблицы изящным бисерным почерком. Инга сразу выдохнула с облегчением, повторила адрес, додиктовала остальные сведения: номер домашнего телефона, фамилию-имя-отчество и место работы родителей.

Услышав завершающее разговор стандартное «Можете грузить вещи в машину», она опять не стала ждать продолжения фразы, а деловито отрапортовала:

– Я все знаю. И вещи уже промаркировала.

Людмила Леонидовна, поджав губы, критично глянула на нее, кивнула, заключила негромко, но весьма ехидно:

– Вот и замечательно. – И сразу развернулась к вожатому. –  Коля, девочек мы уже набрали. Это последняя. Теперь берем только мальчиков. Для них еще осталось несколько мест.

Но эти слова Ингу уже мало интересовали. Она вернулась к папе, как и раньше продолжая ощущать себя главной в их паре, довела его до грузовика. Здесь тоже уже образовалась очередь, и опять пришлось ждать.

Избавившись от уже основательно надоевшего чемодана, они торопливо двинули к нужному автобусу, для чего пришлось миновать всю колонну и потратить еще кучу времени. Но все-таки у них осталось в запасе несколько минут на прощание.

Папа по-прежнему выглядел расстроенным и даже чуть виноватым, а Инге совсем не было грустно. Наоборот, предвкушение предстоящего будоражило, заставляло нетерпеливо посматривать на пока еще закрытую дверь доставшегося первому отряду клевого междугороднего «Икаруса» и напрягать слух в ожидании сигнала к началу посадки.

Лишь когда появившиеся воспитательница с вожатым объявили, что можно занимать места, и автобусная дверца с шипением распахнулась, в глазах слегка защипало, а в горле образовался твердый комок. Но Инга же не маленькая, и подобное расставание для нее далеко не первое. Поэтому она поспешно отогнала нахлынувшие некстати чувства, произнесла: