Кайя пыталась сопротивляться, но он был слишком силен, и ее гнев и упорство начали ослабевать, как только сработал обычный инстинкт выживания. Сгорбиться, сжаться в комок, принять позу эмбриона, защитить себя и ребенка.
Пощечины и удары в спальне – это было так похоже на Миику.
Он основательно ее отмутузил, выместив всю ярость, но, что интересно, ни разу не ударил в живот, наоборот, старательно избегал этого. Наверное, просто побоялся, чтобы потом выгнать ее или заставить сделать аборт.
Но ее просто так не затопчешь. Уже досыта наелась. Когда он вроде бы выдохся, Кайя с усилием поднялась с пола и залепила ему пощечину. Затем пробежала мимо, стремясь к лестнице, из последних сил стараясь выбраться из этого дома и добраться до своей машины.
Он снова поймал ее, не дав добежать даже до первой ступеньки. Они дрались на площадке, он что-то прорычал ей, она даже не расслышала, что именно.
Следующий момент: она падает.
Ударившись о нижнюю ступеньку, Кайя поняла: вот оно. Живот разодрала такая боль, что сразу стало ясно, почему вдруг так мокро стало между ног.
Но голова болела еще сильнее.
А Миика стоит наверху и смотрит на нее.
Позови кого-нибудь, хочет сказать Кайя.
Если он вызовет скорую помощь, ее спасут.
Он не может просто оставить ее здесь.
У нее не получается говорить. Рот открывается, но он словно заполнен водой, которую приходится глотать. Нет, что-то гуще воды. Это ее собственная кровь.
– М-м-и-и… – она задыхается.
Веки тяжелеют. Она устала. Боль так мучительна, что тело хочет отключиться. Заспать эти побои. Как, впрочем, и все остальные. Муж все так же смотрит на нее, на его лице смешались потрясение и решимость.
Она уже видела у него такой взгляд.
Когда он смотрел на умирающих оленей.
Значит, и Кайя умрет. Просто умрет в этом доме, из которого так жаждала уйти.
А Миика будет стоять и смотреть.