Мне многое нужно осмыслить.

Марк так и не ответил на мое сообщение, а когда через Анджелу я связалась с Элейн, то выяснилось, что с ней он тоже не разговаривал.

– Я волнуюсь, – призналась она мне, – но Марк делал так и раньше: исчезал на несколько недель, когда на него накатывало, а потом снова являлся с извинениями и обещаниями больше так не делать. Это его обычная схема поведения. Я так понимаю, вы моя бывшая сводная племянница?

Элейн оказалась очень дружелюбной и предложила встретиться.

– Не думаю. Мы с вами по большому счету не родственники.

– Ладно, как скажете.

– Но это ведь было бы странно, правда? Нам с вами нужно просто обмениваться информацией. Мы можем делать это и по телефону. Вы – не моя семья.

– Наверное, нет.

– Марк – мой дядя и обязан был сказать мне об этом.

– Более чем согласна.

Сью поинтересовалась у меня, что случилось после вечеринки. Кеннет сказал ей, что в Мервин Парке только и разговоров что о Марке. Похоже, он отпросился по семейным обстоятельствам, и в квартире его нет. Люди уже начали строить разные предположения. Я рассказала ей, потому что она моя лучшая подруга. Сью была так же шокирована, как тетя Кристин, Анджела и я.

– Ануба думала, что он свихнулся на тебе. Марк много о тебе говорил, постоянно спрашивал. Один раз на работе она даже велела ему заткнуться, когда Марк начал рассуждать, что ты могла пережить в детстве. Ануба заявила, что это мерзко, хотя остальные просто считали, что он неровно к тебе дышит, потому что его зачаровала твоя история про «маленькую сиротку Энни». Господи, это так дико, Салли. И никто не знает, где он?

– Нет, – сказала я и замолчала. – Ненавижу этот фильм. В Каррикшиди не стоит особенно надеяться на солнце[15]. Не зимой точно.

Сью рассмеялась.

– Над чем ты смеешься?

– Не думаю, что песни из мюзиклов стоит воспринимать так буквально.

Прежде чем рабочие покинули коттедж, я попросила слесаря повесить замки на все окна и двери. А потом, в первой неделе октября, они ушли, и я осталась наедине со своим личным великолепным жилищем и своей ванной мечты. Во всем царили гладкие прямые линии. Я с трудом могла поверить, что этот роскошный дом принадлежит мне. Река под домом пробегала под стеклянными панелями и выливалась в сад камней на заднем дворе. Все так восхищались, будто это была моя работа. Я раздавала им визитки Надин. Когда в коттедж перенесли пианино, я наконец почувствовала себя как дома. Наверное, я чувствовала защищенность, но еще какую-то грусть и немного страх.

Я беспокоилась о Марке, но еще больше меня волновали мысли о «С». Полицейские не выяснили, откуда была отправлена открытка, а только что она прошла через головной почтовый офис в Окленде, как и все зарубежные отправления из Новой Зеландии. Это меня пугало. Конор Гири все еще был где-то там.