— Позволь мне сделать это для тебя, — шепчет он, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Ты ведь не зря выжил, сынок. Ты мог умереть в той спальне. Ты должен был умереть от такого ранения, но ты не умер. Ты преодолел все трудности и вернулся к нам. Ты сделал это не для того, чтобы провести остаток своей жизни в бетонной камере. У тебя есть второй шанс. У меня есть второй…

Я вырываю свою руку.

С неба слышатся какие-то звуки. Первые признаки надвигающейся непогоды, тучи темнеют.

Он прокашливается, вытирает глаза рукавом, берет себя в руки и снова загоняет эмоции в привычное место — туда, где их не видно.

— Тебе нечем защититься, — сетует он. — На суде ты проиграешь. Судья будет вынужден приговорить тебя к пожизненному заключению. Если ты попытаешься сбежать и тебя поймают, то какая разница? Они не могут приговорить тебя к чему-то большему, чем пожизненное.

Мы оба это прекрасно понимаем. Мое дело — проигрышное, потому что я не могу ничего вспомнить. Я — немощный. Меня толкают на боксерский ринг со связанными за спиной руками.

— Такого же мнения была бы и твоя мама, — продолжает убеждать он.

— Нет, не… — Я поднимаю палец. — Мама не захотела бы, чтобы я брал на себя то, чего не делал.

Отец резко опускает руки и смотрит на меня так, как смотрел, когда я был ребенком — ребенком, который натворил что-то такое, что вызывает у него сильное раздражение.

Выражение разочарования и мольбы на его лице медленно меняется на что-то более темное и холодное. Что-то навязчивое и очень-очень грустное.

— Откуда ты знаешь, что не делал? — шепчет он. — Откуда ты знаешь?

86

86

Прокурор штата Маргарет Олсон стоит перед присяжными и застегивает пиджак своего мягкого серого костюма. Все стулья в зале суда заняты. Сидящие на них люди молчат в напряженном ожидании. Уже вторая половина дня. Первая половина ушла на выбор присяжных. Времени сегодня остается только на вступительную речь обвинения.

Олсон слегка поворачивается — так, чтобы можно было показывать в мою сторону жестами. Стилсон предупредил, что она будет это делать. Она, выдвигая против меня обвинения, будет показывать на меня рукой.

— Детектив Уильям Харни был коррумпированным полицейским, — говорит она. — Коррупционером, который знал, что его вот-вот разоблачат. Поэтому он попытался замести следы единственным способом, на какой был способен. Он убил ключевого свидетеля, убил своих коллег-полицейских, которые уже подбирались к нему, и убил прокурора, которому поручили проводить расследование.

Она поворачивается и показывает на меня, выставив указательный палец.