— Привет, Ника, — криво улыбнулся Белкин, держа обожженную руку на весу.
— Привет, — машинально кивнула Ника, разглядывая глифы на его теле.
— Рад тебя видеть.
— Взаимно.
— Мне надо идти, — сказал Белкин. — Но мы еще увидимся!
— Подожди, — попросила Ника, и, вторя ей, сзади гаркнул Радомский:
— Стоять, сука!
Вязгин выкарабкался из ямы первым. В одной руке он держал подобранный пистолет, а другой помогал вылезти Радомскому. Правого уха у олигарха больше не было, и вниз по шее тянулась рваная рана. Хлестала кровь, заливая спортивный костюм, но Радомский был в сознании и очень-очень зол.
— Держи его, Влад! — приказал он, и Вязгин послушно поймал на мушку Белкина. — Никуда ты уже не денешься, хмырь, пока все не объяснишь…
Они успели отойти от ямы на пару шагов, когда там что-то громко хрустнуло, и многострадальная «Тойота» окончательно провалилась в тартарары. Затрещал, осыпаясь пластами, асфальт, и из ямы ударил фонтан пара.
5
5
Хрущ отвалился от Илоны и, довольно хрюкнув, вытянулся на матрасе. Сердце у него колотилось где-то в горле. Илонка, голая, потная и горячая, закинула на него ногу и потерлась передком.
— Еще! — похотливо промурлыкала она. — Хочу еще!
Ну чисто кошка, подумал Хрущ. Мысль была вялая, как его член. В голове и во всем теле царила пустота и легкость.
— Отвали, — он отпихнул Илону.
Илонка сделала вид, что обиделась, надула губки «уточкой» и свернулась клубочком, сунув руку себе между ног. Сколько же ей надо? — поразился Хрущ. Я два раза, Макар — трижды, и Свисток, покойничек, перед смертью успел оприходовать ее в машине… А она все трется. Вот ведь потаскушка…
Но даже при воспоминании о Свистке легкость в башке сохранялась. Хруща после хорошего траха всегда пробивало на хавчик и на поговорить; жрать пока не хотелось, а вот позвездеть… Хотелось, но где-то так же, как в третий раз трахать блонду: в принципе, не прочь, но не сто
Пусто в голове. Пусто…