Будем учиться, Солнышкин!

Будем учиться, Солнышкин!

Солнышкин не слышал, как его подобрала шлюпка, как Перчиков и Борщик втащили его и Уточку в каюту.

Он сидел в углу, привалясь к переборке, и так громко дышал, что Перчиков бросился за доктором: не случилось ли чего-нибудь у друга с сердцем.

Но примчавшийся Челкашкин приложил к груди Солнышкина ухо, послушал и развёл руками:

— Отличное сердце! Послушайте — там шумит тайга и гудит океан. — И кивком позвал радиста за собой: — Пойдёмте, пусть отдыхает!

А когда Солнышкин открыл глаза, перед ним дымилась поставленная Борщиком кружка компота, а рядом снова сидел Перчиков.

В каюте было сумрачно. Наступил вечер, и в иллюминатор, будто спрашивая «Как дела?», заглядывала звезда.

— Ну, как дела? — спросил Перчиков.

— Порядок! Пора за учебники. Экзамены на носу! — сказал Солнышкин.

— Учиться, учиться! — послышался рядом начальственный басок.

В коридоре толпилось полкоманды и сверкали вспышки. Репортажик готовил срочный репортаж о Солнышкине в газету.

А из-за двери вдруг донеслось:

— Будем учиться, — и мимо со стопкой учебников в руках протопал Плавали-Знаем.

— Но пока есть и другие дела! — сказал Перчиков и показал свежепахнущие ролики недавно проявленной киноплёнки.

Солнышкин схватил их и стал рассматривать на свет.

— Посмотрим? — спросил Перчиков.

— Не посмотрим, а покажем! — сказал Солнышкин.

— Кино? — спросил, заглянув, Плавали-Знаем.