***

…Что бы ни происходило в жизни обитателей дома на Сиреневой, а фейс-контроль Фени был неизбежен.

Улыбнувшись строгой бдительности домоправительнице, Тиана вошла во 2-й подъезд и поднялась на 10 этаж.

В свежеотремонтированных комнатах ещё не выветрился запах клея, краски, ламината, и всего того бесконечного – по объёму и названиям, что оказалось необходимым для приведения квартиры в божеский вид.

«Максимум воздуха, света и полный простор для проявления фантазии дочери в дизайне её первого гнёздышка» – таков был девиз ремонта, успевшего надоесть всем соседям, но особенно – Павлу из соседней 78-й.

Тиана распахнула настежь все окна и, напевая, пошла на кухню готовить любимый дочкин «Оливье».

…Звонок в дверь был ожидаем и всё-таки тревожил предчувствием.

На пороге стояла Алёнушка и невысокий лысоватый мужчина лет сорока.

– Мам, познакомься, это мой муж, – буднично, как ни в чём не бывало, протараторила девушка, чмокнула мать в щёку и проскользнула в квартиру.

– Очень приятно. Гийом, – акцент выдавал в мужчине француза.

– Татьяна Владимировна, будем знакомы. Проходите, пожалуйста, что ж мы на пороге-то стоим, – пригласила Тиана гостя дрожащим голосом.

Она, конечно, привыкла к поворотам судьбы, но к такому оказалась не готова.

Вообще. Совсем. Абсолютно.

«Так, корвалол мне сейчас не поможет. Где-то транквилизаторы дневные были, нужно побыстрее найти, пока в обморок не упала», – Тиана перебирала побелевшими трясущимися пальцами лекарства в аптечке.

«Слава Богу, нашла. Есть. Уже хорошо. Ну, Алёнушка, ну, доченька, молодец, порадовала», – Тиана запила водой таблетку и встала у окна, ожидая, пока лекарство подействует.

Из комнаты доносился смех дочери, её щебет на французском…

«Смешно ей! Ну, так-то ничего особенного не произошло, конечно. Алёна жива, здорова, уже хорошо. Сейчас приду в себя и будем разбираться со всем остальным».

Перед глазами мелькали сцены из сна, преследовавшего её последнее время: будто в тёмном подъезде, по лестнице, сверху вниз, катится пианино – само собой, как живое, а от него в ужасе бежит человек в маске, как на картине «Крик» Эдварда Мунка. Этот панический бег от ожившего пианино никак не поддавался никаким техникам, которыми владела Тиана, и повторялся из ночи в ночь.

«Похоже, пианино – это мои романтические надежды на идеальное будущее Алёны, а «Крик» Мунка – это мой ужас от внезапной новости о замужестве дочери, её браке с мужчиной, почти вдвое старшем, чем она.

Гийом. Что за имя такое? Гий-ом-м-м. Ммммм. Гийомчик. Гийомушка. Гийо- мушка. Просто- муха.