—      Но я не знаю итальянского.

—      Ничего. Я переведу. Смотри, эта газета исказила мою фамилию. Ну, не нахальство?!

—      Да! Неслыханное!

—      Но зато все они пишут: известный датский художник, живописец. Гляди сюда: один из наиболее значительных датских художников — эксцентричный и своеобразный. Правда, хорошо?

—      Восхитительно!

—      Такова была судьба и Ханса Кристиана Андерсена. Его гениальность сначала открыли за границей.

—      Он тоже родом из Фюна.

—      Точно.

Некоторое время мы сидели молча. Бранд вновь перечитывал свои вырезки. Закончив это занятие, он сложил их бережно, спрятал, словно денежные знаки или ценные облигации. Я подозвал официанта и расплатился. Бранд ничего себе не заказывал.

—      Ты ведь не собираешься уходить? — спросил он испуганно.

—      Почему же нет? Я устал изрядно. Мне пора домой, в постель.

—      Устал! Знал бы ты, как я устал! Почти не сплю.

—      Та же история, что и в Копенгагене. Мы постоянно слышали, как мало ты спишь.

—      Оставайся, посидим еще немного! Слышишь?

—      Нет, мне пора. Увидимся как-нибудь в другой раз.

—      Да, конечно. Позволь, а где ты живешь?

—      Я живу, гм, в... отеле. А ты где живешь?

—      В башне. В ужасной, наводящей страх башне. Это за городом, в Шаволье. Туда можно добраться на поезде. Но в Шаволье ходит и трамвай — зеленый трамвай.

Он начал подробно объяснять, как найти его башню. Ее нельзя не найти. Она видна издалека. Четырехугольная большая деревянная башня.

Мы договорились, что я приеду к нему на следующий день. К тому же мне действительно захотелось взглянуть на его мистическую деревянную башню.