— Апостольник, — неожиданно произнес он.

— Что? — монахиня наконец оторвалась от монитора и повернула голову к гостям.

— Ваш головной убор называется апостольник, — прохрипел Миша и попытался улыбнуться.

— Надо же — какие нынче эрудированные сантехники пошли, — без тени улыбки произнесла хозяйка. — Рассказывайте — кто такие?

— Сантехники из Нарвы, — хором откликнулись гости.

— Сюда подойдите, — она кивнула головой на монитор. — Кино посмотрим.

На экране была видна площадка перед воротами. Несмотря на черно-белое изображение и верхний ракурс, сразу можно было узнать бегущих к скиту Мишу и Коляна.

— Звук включить? — ехидно спросила матушка.

— Не надо, — махнул рукой Колян. — Там слова всякие не для женских ушей…

— Для вас я — не женщина, — резко оборвала она его. — Я — игуменья. Так кто же вы такие?

* * *

Ждать вердикта грозной игуменьи пришлось в подсобке у Гены. Миша долго приходил в себя после пережитого стресса, а спокойный, словно танк, Колян завалился на хозяйскую кровать и сразу же захрапел. Телефон в Гениной телогрейке заверещал уже под вечер, когда запасы хозяйского печенья уже были уничтожены, а брошюра «Экспансия Рима в Россию» прочитана от корки до корки. Судя по тому, что бородач разговаривал стоя и испуганно таращил глаза, звонила «сама». С трудом разбудив Коляна, он повел их к воротам. Там тарахтел дизельным двигателем полноприводный микроавтобус на высокой подвеске. Черные бархатные занавески на окнах придавали ему сходство с катафалком. Видимо, периодически он в этом качестве и использовался.

— Вот что, гости дорогие, — строго произнесла ожидающая их игуменья, — с бандитами я договорилась, но оставаться вам здесь нельзя. В монастырь поедем — там побудете.