Через сорок минут в «предбанник» вошёл начальник патруля — пехотный майор.

— А где эти ублюдки и пьяницы?

Спросил он, прервав медитацию над журналом разомлевшего дежурного. Тот спокойно повернул голову и тоже спросил, как в пустоту:

— Кого Вы имеете в виду?

— Эти, два курсанта. Мать бы их, …наглецов!

— Я их отпустил.

— Как — отпустил??! Да им надо бы дать суток по пять, для острастки! Вы, что, дежурный?!

— Успокойтесь, майор. Давать или не давать — не Вам решать.

— Да я их два часа на Приморском бульваре вылавливал! Совсем совесть потеряли — пьют в открытую! Вы, что, не уловили — от них же несёт, как из пивной бочки?! И меня, принародно, сапогом обозвали, и мат-перемат — через слово! Постебаться они в комендатуру ехали… Постебались, значит?!! Отпустили?! Что Вы тут сидите, как беременная самка бегемота, как опоссум при свечах??! Отпустили…

— Майор!! — капитан 2 ранга встал и одёрнул китель, — Я попросил бы Вас, милостивый государь, выбирать выражения! Чай, не на свиноферме находитесь! Будьте так любезны, пойдите — вон!

Сергей Акиндинов Кирпич Из цикла «Голландия!!!»

Сергей Акиндинов

Кирпич

Из цикла «Голландия!!!»

Сашка Корсуков и Леня Тимцуник решили положить конец на обучение настоящему делу военным образом. Пришли, и честно командиру роты сказали:

— Экзамены сдавать не будем. Продолжать учебу в училище не хотим.

И рапорта на стол — бух. Мол, окончен бал, паркет истоптан!

Командир взмок. Уж от кого от кого, а от отличников во все времена… и такого — не ожидал.

— Да, вы что??! Как это — не хотим и не будем? Вас, что, черт понюхал?! До выпуска полтора года…

Но лица курсантов были светлы, как лампады Роттердама, а глаза излучали вожделенное упрямство.