– Ура! – Заорали они.

Быки, утратив опешившее руководство, сначала попятились, а злобный, что твой фюрер, черный с красным, бычара, вожак, весом эдак пудов восемьдесят, все еще приходил в себя, и удивленно пятился в загон. Проход закрылся, да и аппетит к гонке на свободе у быков, что поменьше и помоложе, понемногу проходил.

Тем временем казаки нашли увесистую балку и вкладывали в проушины ворот загона.

Победа было уже засияла над полем битвы, да тут вылетели несколько полицейских и, вместо того, чтобы сообща завершить дело и захлопнуть загон, они кинулись на наших. Один из этих альгвазилов, матерь их в Ёперный театр в тринадцать колон, упавшим им прямо в шинки, грубо толкнул Петю, который не удержался на ногах и сел в мелкую желтую пыль.

– Наших бьют! – заорал Вася, а тот самый богатырь Гриша, с разворота, очень популярно разъяснил полицейскому его ошибки. После воздушного пируэта и двух кувырков альгвазил облокотился о какую-то уличную статую и крепко задумался, как-то заскучал. В его черноволосой, как уголь, голове загудели все храмовые колокола Картахены враз.

Происходила перегруппировка сил, а со стороны испанской полиции подтягивалось подкрепление с соседних улиц. Побоище приостановилось, чуть не вступив в решительную фазу.

Подбежавший на поле боя гид возглавил переговоры и разъяснил недоразумения, к обоюдному удивлению сторон. Стороны, сквозь зубы, принесли извинения.

После долгих препирательств, туристов переписали и отпустили.

А вот быки-то еще долго боялись выходить из загона. Так говорили местные пастухи. Зато местный же мэр обиделся на всю Россию, но трезво поразмыслив, приказал дело прекратить, и не препятствовать скорейшему убытию восвояси наших туристов.

На корриде они так и не были. Сами виноваты! Вот и помогай после этого всяким иностранцам!

– Вру? Кто – я? А ты не слушай! Вот за что купил – за то и продаю! Братва искренне рассказывала, да испанским контрабандным вином угощала… Наверное, в полицейских протоколах Кар…, ну того самого города, где было поле этого боя, этого случая тоже нет. Не проверишь!

Егоркин сделал паузу. Слушатели, даже молодые женщины из мурманской компании, одобрительно засмеялись…

– Ну, Палыч-сан, опять привираешь! – сказал, смеясь, Андреев, протиравший стекла своей «Тойоты».

– А то! Флотский треп – он всем трепам – трёп! – заключил доктор, – знай наших! – и гордо оглядел мурманчан, будто сам лично «воспитывал» быков на узких булыжных мостовых древних улицах испанского города.