Оставались мы здесь и торговали три или четыре дня, выгрузили все наши тюки и пряности, да и вообще весь груз сколько-нибудь значительной ценности. Мы предпочли немедленно отправиться в Бассору, закупив много различных товаров. Наша лодка с двенадцатью людьми стояла у берега, и я, Уильям, лоцман и еще четвертый, которого мы выбрали с самого начала, задумали вечером послать одного турка к боцману с письмом. Наказав парню бежать как можно быстрее, мы встали в небольшом отдалении, чтобы посмотреть, что случится. Письмо, написанное старым лоцманом, содержало следующее:
«Боцман Тома, нас выдали. Ради Бога, отчальте и возвратитесь на корабль, не то вы все погибнете. Капитан, квакер Уильям и Джордж реформадо[142] схвачены и уведены. Я убежал и спрятался, но не могу выйти. Если выйду, мне смерть. Сейчас же, как только попадете на шлюп, рубите или отвязывайте якорный канат, ставьте паруса и спасайтесь. Прощайте. Р. С.».
«
Мы стояли незамеченными в вечерних сумерках и видели, как турок передал письмо. В три минуты наши люди попрыгали в лодку и отчалили, очевидно выполняя совет письма. На следующее утро их нигде не было видно, и с той поры мы ничего о них не слышали.
Мы были в хорошем месте и в очень хорошем положении, так как все нас считали персидскими купцами.
Вряд ли стоит передавать здесь, сколько неправедно нажитого добра набрали мы. Важнее сказать, что я понял, насколько преступно было наживать его подобным путем. Обладание им доставляло очень мало удовольствия, и, как я сказал Уильяму, я не особенно стремился удержать его. Однажды во время прогулки по полям возле города Бассоры я заявил Уильяму, что собираюсь распорядиться своим добром по-своему, а как – вы сейчас услышите.
В Бассоре мы были в полной безопасности после того, как отпугнули наших товарищей. И теперь нам нечего было делать, как только думать, каким бы образом превратить наши сокровища в такие вещи, чтобы у нас был вид купцов, которыми мы собирались стать, а не вид рыцарей наживы, которыми мы были в действительности.