– Послушайте, Уильям, – сказал я, – вы достаточно ясно заявили, что у вас благие намерения. Возможно ли, по-вашему, положить конец нашей злосчастной жизни здесь и выбраться отсюда?

– Да, – сказал он, – для меня это вполне возможно. Но возможно ли это для тебя, это зависит от тебя самого.

– Хорошо, – сказал я, – даю вам слово, что подобно тому, как я приказывал вам с момента, как посадил вас к себе на корабль, с этого часа вы будете приказывать мне, и все, что вы ни скажете, я выполню.

– Ты все предоставляешь мне? Ты говоришь это искренне?

– Да, Уильям, искренне, и честно выполню.

– В таком случае, – сказал Уильям, – вот в чем заключается мой замысел. Сейчас мы находимся в устье Персидского залива. Здесь, в Сурате, мы продали столько добра, что денег у нас достаточно. Отправь меня в Бассору[140] на шлюпе, загрузив его оставшимися у нас китайскими товарами. Их хватит на полный груз, и, уверяю тебя, в качестве купца мне удастся разместить часть товаров и денег среди тамошних английских и голландских купцов так, чтобы мы смогли воспользоваться ими при любых обстоятельствах. А когда я вернусь, мы уладим остальное. Ты же в это время убеди экипаж отправиться на Мадагаскар по моему возвращению.

Я сказал, что, по-моему, нечего забираться в Бассору; он может отправиться в Гомбрун[141] или на Ормуз и там поступить точно так же.

– Нет, там я не смогу действовать свободно. Там находятся фактории Компании, и меня могут задержать как контрабандиста.

– В таком случае, – сказал я, – вы можете отправиться на Ормуз, так как я ни за что не хотел бы расставаться с вами на долгое время. Ведь вы отправляетесь в самую глубину Персидского залива.

Уильям возразил, что я должен предоставить ему право поступать так, как он сочтет лучшим.

В Сурате мы получили большую сумму денег, так что в нашем распоряжении имелось около ста тысяч фунтов наличными. Но на борту корабля денег было еще больше.

Я при всех наших приказал Уильяму взять с собой имевшиеся на шлюпе деньги и закупить на них, если удастся, боевых припасов, чтобы таким образом снарядиться для новых похождений. В то же время я решил собрать некоторое количество золота и кое-какие драгоценности, хранившиеся на большом корабле, и спрятать их, чтобы можно было незаметно унести, как только Уильям возвратится. Итак, сообразно с указаниями Уильяма, я отпустил его в путешествие, а сам перешел на большой корабль, на котором у нас был действительно неисчислимый клад.

Возвращения Уильяма мы дожидались не менее двух месяцев, и я даже начал тревожиться о его судьбе. Подчас я думал, что он покинул меня, применил ту же хитрость и завербовал других. За три дня до возвращения Уильяма я чуть было не решился отправиться на Мадагаскар, махнув на все рукой. Но старый лоцман, который изображал квакера и в Сурате выдавал себя за хозяина корабля, разубедил меня. А за добрый совет и верность в деле, которое ему когда-то доверили, я посвятил его в свой замысел. Он оказался вполне честным товарищем.