«Эге, вот оно, выходит, как, — думал я. — Пятно, пятно, да не такое уж и белое!.. Есть и тут к чему руки приложить. Вот только бы ниточку какую-нибудь…»

Достаю из планшета карту и, развернув ее на столе, ориентируюсь, время от времени обращаясь с вопросами.

— Выходит, сейчас я вот здесь… Ага!.. Совсем неподалеку Новые Байраки…

— Да до Новых Байраков рукой подать… Но только ты обходи их за версту! Жандарм там — что лютый тигр. И староста Макогон — собака из собак! — добавляет старуха.

— Дальше, чуточку в сторону, и опять-таки недалеко, Терногородка, потом Скальное…

— Тоже местечко, прости господи! Есть, говорят, там такой Дуська! Начальник полиции. Детей им стращают. Сотни людей собственной рукой перестрелял.

А Подлесное и Зеленая Брама, оказывается, аж вон где! Далеко же кого-то из моих занесло, если это и в самом деле наш парашют найден. Видать, безвыходное положение было, если даже и припрятать не успел… Сразу же, как только будет возможно, разведать все в той местности. Быть может, и не один, быть может, и еще кто туда попал… Думаю я обо всем этом, но в то же время и бабусиных слов мимо ушей не пропускаю. Запоминаю на всякий случай и названия сел, и фамилии, и ее характеристики. И жандарма Бухмана, и того Дуську (какое-то странное для мужчины имя! Или, может, прозвище?), и того старосту, собаку из собак, Макогона. На веку, говорят, как на долгой ниве… гора с горой, говорят… Однако у меня уже голова, кажется, кругом пошла. Да и неудивительно. Вторые сутки не сплю, не ем, да и обстановочка, сказал бы, не очень уютная… «Молния», значит. Неплохо сказано: «Молния»… Старуха о чем-то перешептывается с Никитой возле печки. О чем это они?.. Заставляю себя сосредоточиться, но это не совсем мне удается… Так и клонит в сон…

— …Послушай, сынок! — трясет меня за плечо женщина. — Малость передохнул, и хватит! Если уж просишь, чтобы помогли, то слушай нас. Уходить тебе пора. Потому как место у меня такое, сам видишь… Долго не насидишься… Собирайся, Никита, и айда!.. Прямо через обрыв к Соленой балке, а там левадами вдоль посадки… Возле «Незаможника» будьте внимательнее. Пройдете, а там уже и до Панька рукой подать… Есть тут такой Панько, свой человек…

И вот я снова в степи, снова лунная ночь. Только путешествую уже не один, а с этим еще вчера совершенно неизвестным мне одноглазым парнем. Двигаюсь уже не наобум, а словно бы зная, куда и как. Идем большей частью молча, придерживаясь балок, левад и лесополос.

Только иногда переговариваемся шепотом.

— …Это твоя мать? — спрашиваю парня.