Лейтенант Бертольди, который ехал на головной повозке, выныривает из придорожных кустов у обочины, на ходу застегивая штаны. Он с непокрытой головой, без сабли, в распахнутом мундире и расстегнутом до пупа жилете — зной стоит палящий. Лицо и руки у лейтенанта — красные, словно у гурона какого-нибудь.

— Составь компанию, — предлагает ему Дефоссё.

Он протягивает руку и помогает лейтенанту устроиться на задке фургона, под навесом, дающим благодатную тень. Поблагодарив, Бертольди усаживается и первым делом закрывает рот и нос грязным платком, сдернутым с шеи.

— Мы похожи на разбойников с большой дороги, — говорит капитан: голос его звучит из-под платка глуховато.

Бертольди смеется в ответ:

— В Испании все на них похожи.

Он не без грусти провожает глазами скрывающееся вдали предместье, потому что тоже провел двое суток в блаженной праздности. Вполне можно было обойтись и без лейтенанта, однако Дефоссё потребовал, чтобы откомандировали и его тоже, поскольку был уверен, что тому полезно будет отдохнуть от контрбатарейного огня испанских орудий, и задача в эти дни будет у него одна-единственная — не сбиться с пути, когда пойдет домой, нагрузившись несколькими бутылками вина. По сведениям капитана, так все и было. Одну из отпущенных ему ночей Бертольди провел в кабачке, вторую — в офицерском заведении с девицами на площади Эмбаркадеро.

— Ох, какие же твари эти испанки… — предается он воспоминаниям. — Раздеваются, а сами бормочут: «Мразь французская… Лягушатники…» — и готовы выцарапать тебе глаза. Национальное чувство взыгрывает, а, капитан? Вот ведь стервы безмозглые… с этими своими веерами и четками. Чумазые, хуже цыганок, а с клиента дерут, как герцогини… Потаскухи, одно слово.

Дефоссё рассеянно смотрит по сторонам. Думает о своем. Время от времени оборачивается и любовно, как заботливая наседка только что выведенных цыплят, оглядывает поклажу, укутанную толстой парусиной, пересыпанную соломой и опилками. Лейтенант тоже бросает на нее взгляд и улыбается под платком:

— Дождались.

Капитан кивает. Что ж, ради этого стоило ждать так долго — ну или ему так кажется. Обоз везет на полуостров Трокадеро пятьдесят две бомбы, изготовленные на Севильском литейном дворе специально для «Фанфана»: круглые, без «ушей», тщательнейшим образом откалиброванные и отшлифованные снаряды к 10-дюймовым гаубицам Вильянтруа-Рюти. Два вида, обозначенные как «альфа» и «бета». Первых — восемнадцать, вторых — тридцать два. «Альфа» — обычная бомба, весом 72 фунта, с отверстием-очком для зажигательной трубки, начиненная порохом и свинцом. «Бета» — идеально сферической формы, без запальной трубки, заполнена слоями свинца, а между ними — песком, отчего при попадании разлетается на большее число осколков и потому больше и весит — 80 фунтов. Эти новые бомбы, а вернее, гранаты — итоги неустанных трудов и вычислений, которые несколько месяцев кряду вел Дефоссё на батарее Кабесуэлы, результаты долгих наблюдений, бессонных ночей, преодоленных неудач и частичных успехов, ныне воплощенные в этой клади. Пять новых 10-дюймовых гаубиц по образцу «Фанфана», но с небольшими усовершенствованиями изготавливают сейчас на Севильском литейном дворе.