– Уж не я, во всяком случае, – ответила я невозмутимо.

Приехали еще четыре пива. Флавио смотрел на Нико и Бруно так, словно они несли ответственность за меня. Бруно пожал плечами, но Паломбо пришел ко мне на выручку.

– Нормальная тетка, – сказал он. – Делает свое дело, только и всего.

И в ответ получил взгляд, который мало обнадеживал. Теперь и на него Флавио смотрел недоверчиво:

– Ты-то что будешь с этого иметь, художник?

– Ничего. Она мне нравится.

– Хорошо сосет?

Паломбо уже открыл рот, но я жестом остановила его:

– Предпочла бы отлизать твоей девушке, если она у тебя, конечно, есть, – грубо сказала я, верная привычке называть все своими именами.

Наступила тишина, а вернее – молчание: паузу заполнил грохот рэпа: Мос Дэф и его «С двух сторон черен»[756]. Трое воззрились на меня с удивлением.

– Так ты, значит, из этих? – наконец вымолвил Флавио.

– Из этих, из этих. Из тех самых, – ответила я.

Я глядела ему в глаза, не моргая, и не отвела взгляд, даже когда поднесла к губам стакан. Этот путь, подумалось мне, ничем не хуже любого другого. Флавио сам задал маршрут.

– И чего – тебе в самом деле нравятся бабы? – спросил он.

– А неаполитанские райтеры в самом деле все такие придурки?

Он стал беспокойно озираться, проверяя, не расслышал ли за грохотом музыки мои слова еще кто-нибудь. Бруно захохотал и предавался этому занятию до тех пор, пока Флавио злобным взглядом не заткнул кузену рот.

– Тебя Лекс вроде бы зовут, да?

– Да.

– Ты, Лекс, на задницу себе приключений ищешь.

Нет, путь не тот, сообразила я. Не туда свернула. И покуда я в молчании бранила себя за тупоумие, на стойке появились еще четыре стакана. На бороденке Флавио повисли клочья пивной пены.