В его глазах вновь мелькнуло настороженное недоверие. Бдительность снайпера на открытой позиции.

– И что же это за договор?

– Условия такие: сегодня ночью выйдем в город вместе. Ты и я. Найдем сложную стену…

– Для граффити?

– Ну конечно. Но не какого попало. Это должно быть что-то исключительное… И – только для меня. По-моему, ты мне обязан.

Он как будто поразмыслил, а потом мотнул головой:

– Я никому ничем не обязан. Я свободен.

И рассмеялся сквозь зубы, словно оценивая еще одну шутку, которую никто, кроме него, оценить бы не сумел. Улыбнулась и я. У некоторых шуток – движение двустороннее.

– Мы и об этом тоже сможем поговорить сегодня ночью, если захочешь. О долгах, о свободе от долгов… Я кое о чем все же обязана тебя расспросить.

– А что потом?

– Ничего. Каждый пойдет своей дорогой.

Снайпер глядел на меня долго и подозрительно:

– Так все просто?

– Так.

– И ничего больше не скажешь? – Он, казалось, пребывал в нерешительности и был слегка сбит с толку. – Между прочим, за мою голову назначена награда. Так что безопасность моя…

Я глядела на него в упор не моргая. Собрав всю свою самоуверенность. В эти минуты ее было немало.

– В твою безопасность я не лезу. Не мое это дело. Но рассуждаешь ты правильно. Я тебя нашла, значит, и другие смогут. В будущем ты уж сам примешь меры. Меня интересует только сегодняшний день… Это будет наше с тобой частное дело.

Он кивнул. Сначала слабо и словно раздумчиво. Потом снова – уже увереннее.

– Значит, сегодня ночью?

– Да. Только ты и я. Подходящая стена, годное место. Опасное, как те, куда ты посылаешь людей расшибаться всмятку. Чтобы… Как это ты сказал? Ах да. Чтобы плеснуть кислотой в лицо.